– Если бы ты почаще бывал на работе, то знал бы! – отец стукнул кулаком по столу. – Я допустил промах и не заметил, что наши акции скупаются одной фирмой. Чтобы сохранить бизнес мы с Сергеем Шереметьевым решили осуществить слияние наших компаний.

– И кто будет всем этим управлять? – оживился братец.

– Один из вас.

Меня же больше волновал другой вопрос.

– Как Шереметьев на это пошел?

– Мы все решили, – кивнул отец. – Через подставные фирмы, в которых мы являемся единственными акционерами, мы скупаем собственные акции. После того как мы это провернем, акции поделим в равных долях.

– А что с решающими процентами? – мне стало интересно.

– И на счет этого мы нашли выход. – На лице отца наконец-то появилось умиротворенное выражение. – Это будет семейный бизнес. Его семьи и моей.

– Как это? – удивился Стас.

– Мой сын женится на его дочери. И законным наследником компании будет наш общий внук.

Стас засмеялся. Я тоже позволил себе усмехнуться, правда, только в своей голове.

– Что смешного? – не понял отец.

– Да так, я на свое, – веселился Стас, качая головой. – Вообще, бать, какие-то киношные у вас замашки, тебе не кажется?

– Нет, не кажется. – Голос отца был тверд, но затем он добавил издевки: – А ты, я так понимаю, берешь самоотвод?

– Конечно же, нет! – воскликнул Стас. Брат давно спал и видел себя в кресле гендиректора, я был в этом уверен.

– Ты сказал, кто-то из нас. Ты еще не решил, кто это будет? – поинтересовался я. Трудно было поверить, что отец доверит компанию Стасу, учитывая наше и без того сложное положение.

– Тимурчик, ты всерьез думаешь, что у отца есть сомнения на этот счет? Ты, конечно, молодец, вкалываешь на благо семьи, но родной сын тут – я!

С этим было трудно спорить, хотя Всеволод никогда не делал между нами различий.

– Стас прав. Сомнений у меня действительно нет, – кивнул отец.

Стас победно улыбнулся. Я оставался невозмутим, ведь я уже давно научился принимать как данность некоторые вещи.

– Так-то, братец! – возликовал он. – Можешь быть свободен. Иди, займись какими-нибудь делами, а нам с отцом нужно обсудить слияние.

– Обсуждать слияние мы будем на совете директоров, на которые ты обычно не ходишь, – приструнил его отец.

– Теперь буду ходить, – заверил он и сделался каким-то странно послушным. – Отец, можешь на меня положиться, я тебя не подведу! – горячо заявил Стас.

– Ты слишком самоуверен, мой мальчик. Уже примеряешь на себя мое кресло?

– Ты же сам сказал, что все решил?

– Да. И о своем решении я сообщу завтра на заседании совета директоров. А теперь можете идти.

Мы вышли из кабинета отца.

– Ты же понимаешь, что это буду я? – снова начал задираться Стас. – А отец, он просто решил меня в подвешенном состоянии подержать. Хочет меня на место поставить!

– У тебя есть место? – спокойно спросил я. На моем лице ничего не отражалось, я никогда не позволял себе гримасничать, даже если говорил с сарказмом.

– Да, и скоро оно тебе очень не понравится!

– Как скажешь, – пожал я плечами и направился в свой кабинет. Но я прекрасно слышал, как Стас сказал мне в спину:

– Как только стану генеральным, уволю тебя к чертовой бабушке!

Насвистывая веселый мотивчик, Стас направился к выходу. Я покачал головой, снова подумав о том, что работник из него никудышный.

***

Мама не терпела, когда кто-то из нас опаздывал к ужину. Как бы мы не были заняты, каждый вечер к восьми мы должны были быть дома и ужинать всей семьей. Пренебрегал этим чаще других Стас, но сегодня и отец нарушил правило. Он приехал раньше меня, но весь вечер провел в своем домашнем кабинете.

Было уже поздно, когда я, проходя мимо его кабинета, услышал через неплотно прикрытую дверь разговор отца с мамой. Я не собирался подслушивать, но то, что отец отказался от ужина, беспокоило и меня, и я слегка притормозил.