– Сойти, что ли, хотите? – поинтересовалась проводница. – Вообще-то мы через десять минут тронемся…

– Не спится, – пожаловался Пастух. – Хоть десять минут воздухом подышу. Не кондиционированным.

– Дышите на здоровье. – Она сошла со ступеньки, встала стражем.

А Пастух не стал выходить на перрон, а открыл межвагонную дверь, потом аккуратно закрыл ее за собой, открыл следующую и оказался в соседнем вагоне. Тот тоже был вполне шикарным, хотя и победнее в отделке.

Тамошняя проводница разговаривала с двумя молодыми парнями, лет по тридцать с копейками каждому, одетыми вполне прилично, даже вон в пиджаках, несмотря на жару. Разговор явно завершался, потому что один из мужиков достал из кармана пиджака бумажник и отдал тетке какую-то купюру.

Проводница сказала:

– Второе купе. Только белья не дам. Два с небольшим часа до Хабаровска. Сидя перебьетесь.

Мужики не возражали. Пошли сидя перебиваться в свое второе купе, там и закрылись.

А Пастух вошел в вагонный коридор, миновал означенное второе купе и встал у окошка, вроде как всматриваясь в постепенно разгоняющийся за ним пейзаж, ждал продолжения. Чуял селезенкой, что оно какое-то – да будет.

Поезд неторопливо и нешумно тронулся, медленно-медленно проплыл мимо вокзал, редкие ночные тетки, чего-то все еще продававшие на перроне, станционные фонари, плакат со странной надписью: «Лес – это твоя жизнь». То есть надо понять, что здесь все лесом живут: пилят, строят, продают, дышат лесным воздухом.

Пастух стоял в чужом тамбуре и ждал. Что-то чуял. Что-то не очень доброе. Мужики эти вот… Спать совсем даже не хотелось.

И ведь дождался!

Минут эдак через двадцать пять – тридцать неторопливо, аккуратно открылась дверь второго купе, и в коридор вышли давешние мужики. Тихо вышли, тихо пошли от Пастуха – к тамбуру. Пастух дождался, когда они выйдут в тамбур, и бесшумно пустился следом за ними, проскочил коридор, тамбур, межвагонный переход и буквально выпал в тамбур своего вагона, а там как раз те ребята передохнуть и вздумали, притормозили. Ну все же не хотели они в вагоне поплоше ехать, ну в самый «люкс» они хотели, несмотря на несогласие первой проводницы.

– Ты каким ветром, брат? – спросил один из мужиков, явно ошарашенный появлением Пастуха. – Куда так ломишься?

– Я в этом вагоне еду, – объяснил Пастух. – А вы-то откуда взялись?

– В Вяземском подсели. Нам в Хабаровск надо.

– А проводница знает?

– Знает, знает. Чего допрашиваешь? Иди своим путем.

– Да я с вами постою, – решил Пастух. – Не спится мне.

– Иди куда шел. – Один из мужиков, лидер в паре, похоже, поднял голос и сунул руку в карман. Потом передумал, вынул руку, спросил: – Ты из этого вагона?

– Из этого.

– А своих соседей по вагону видел?

– Ну, видел. А что?

– Есть там пассажиры, которые через Владик транзитом из Японии в Европу едут?

– Есть, наверно. Не знаю. А зачем вам?

– Поговорить хотим, – засмеялся второй мужик. – Которые из Японии, они всегда сначала разговаривают…

И ведь с виду – явно не хулиганы с улицы, не алкаши, не наркоманы, не бандиты голимые, а простые хорошие мужики стояли перед Пастухом и не выламывались, говорили спокойно, без угроз, будто зная, что все в порядке, что никакие бессонные пассажиры поезда «Россия» не помешают им поговорить с проезжими из Японии – о жизни.

Никого из Японии, кроме Марины, Пастух в вагоне не знал. Хотя, может, такие и были. И наверно, что-то серьезное оттуда везли. Цифровую технику, например. Но не Марина.

Можно было продолжить это ночное ля-ля. Но не хотелось. Да и кто они? Бандюки железнодорожные? Ночные воры? Или даже менты – эти могли таким ночным промыслом заниматься… Но тогда они бы не врали проводнице, более того – она бы их легко вычислила, а то и узнала б… И они – не убийцы. Они скорее майданники, поездные воры. Странновато, правда, что проводница их не знает. Или…