– А кто тебя нанял?

– Служебная тайна. Деловые люди, Пастух. Никакого криминала, чистый бизнес, поверь старому другану.

– Что-то старые друганы и их дружбы быстро стареть стали, очередной войнушки, что ли, в жизни не хватает… – Пастух схватил Стрелка за ворот куртки, притянул к себе. – Будь умником, Стрелок, Христом Богом прошу, ты меня знаешь…

Стрелок силой оторвал руку Пастуха, сжал ее.

– Не божись зря, – сказал. – Я ж просто познакомиться, не бзди. – И шагнул к открытой двери купе. – Здравствуйте, – сказал Марине, – я – Стрелок, давний кореш Пастуха, а вообще-то мама меня Петром назвала. Она у меня точь-в-точь как вы – метр с кепкой…

– Как я – это полтора, если босиком и без кепки, – сказала Марина. – Садитесь, Петр, рада с вами познакомиться. Вы, оказывается, знаете покинувшего нас попутчика – Бориса Павловича. Близко или так, шапочно?

Выходит, она тоже заметила их легкие приветствия друг другу – там, на перроне.

– Пересекались по жизни как-то, было дело. Так, мимолетно… – сказал Стрелок.

Насчет «мимолетно» соврал, разумеется. Пастух не стал подлавливать, смолчал, ждал продолжения. Вопросы к старому знакомому у него были, но приватные. Не исключено – с рукоприкладством. Только оно сейчас – не вовремя, лучше помолчать малость, послушать, что старый боевой дружбан нести станет…

Но – не случилось.

Вагон сильно и резко дернуло, еще раз дернуло, где-то обок, за стенами вагона что-то большое и железное ударилось о такое же большое и железное, загремело, заскрипело, и поезд быстро и мощно стал тормозить. Пастух еле успел поймать Марину, которая на полке не удержалась, а Стрелок спас от падения все, что располагалось на столике.

В соседних купе гремели низвергающиеся с полок чемоданы.

– Кто-то «стоп-кран» рванул, – сказал Пастух.

– Неужели сбили кого-то? – ужаснулась Марина, заново умащиваясь на своей полке.

Поезд встал. Пассажиры в соседних купе и в коридоре галдели, какой-то детеныш громко плакал. Пастух вышел в коридор: народ, вполне целый и не побитый даже, толпился у окон. Самые любознательные пытались протыриться в тамбур, но предусмотрительная проводница, выходя туда, дверь вагонную от народа заперла.

Пастух в окно глянул. Большой зеленый «МИ-восьмой» неторопливо садился метрах в ста с лишним от железной дороги, обок редкой и ровной лесополосы, где росли молодые березки и под стать им молодые клены.

– Сидите в купе и носу не высовывайте, – приказал Пастух Марине. – А я – мухой туда-сюда…

– Я с вами, – заявила Марина и понеслась к двери в тамбур, тесня любопытных пассажиров, которые – раз уж на волю не выпускают – окна в коридоре пооткрывали. Чтоб, значит, виднее.

Пастух настиг шуструю бабульку у выхода в тамбур, невежливо оттеснил ее и быстро отпер дверь вагонным ключом.

– Я с вами, – повторила Марина склочным профессорским тоном, и Пастух не стал спорить: хочет – пусть идет. Вернее – стоит.

– Спуститься на насыпь и ни шагу от вагона! – Снял ее со ступеньки и поставил столбиком. – Позу поменяете – убью намертво! – сложно так завернул.

А тут вслед и пассажиры из вагонов посыпались на ту же насыпь. Пастух о такой массовке и не подумал на бегу, скверно, конечно, но исправлять собственную недодумку поздно. Поезд встал в чистом поле вдалеке от станций – что может быть занимательнее, чем наблюдать за процессом стояния? А вдруг да случилось что-то нежданное: топливо кончилось, цилиндры – или что там внутри? – в дизеле накрылись, пассажир или даже машинист, что круче, сразу вдруг заболел страшно, и вот уже прилетел красивый и вместительный вертолет «МИ-восьмой», поисково-спасательный, с нежданными пассажирами и со сменщиком, а тот окажется прекрасной женщиной…