Аахана любила мать, но по мере взросления, проявляя все больше интереса к мужским увлечениям и различным наукам, постепенно отдалялась от нее. А мать, также любя дочь, видела в ее поведении опасность. Поэтому, к юношескому возрасту принцессы в их отношениях появилось противостояние и непонимание. Мать старалась внушить дочери, что ее поведение не соответствует нормам их общества и касты, но Аахана не слушала мать, целиком отдаваясь потребностям своей души.

Ситуация усугублялась еще и тем, что отец поощрял «причуды» дочери, ненужные и опасные, как считала ее мать. Кроме того, безграничная любовь царя к принцессе раздражала его жену. Царица неосознанно чувствовала ревность.

Так, казалось бы, благие намерения матери, разбивались в дребезги о потребности души ее ребенка. Поэтому всякий раз, когда царица пыталась воспитывать Аахану, та уже неосознанно отвечала колкостями. Так произошло и сейчас. И принцесса уже приготовилась выслушать нравоучения матери о подчинении, поведении, предназначении, и прочий подобный «бред», как она думала, но в этот раз мать просто замолчала.

Аахана поняла, что что-то происходит странное и подошла к матери.

– Мам… Госпожа… я не хотела… простите…

Мать подняла на нее глаза, Аахана ждала гневный взгляд, но гнева в них не было, в них читался страх.

– Сегодня приходил слуга с мужской половины, что-то принес нашему смотрителю, я слышала их разговор, – прошептала женщина.

– Что-то случилось? С отцом все в порядке?

– С отцом в порядке. Со страной нет…

– Что ты слышала?

– Даже не знаю, как это сказать, да и правда ли… – шептала мать.

– Да говори уже, – почти шипела девушка, пытаясь не кричать в голос.

– Слуга сказал, что в городе не спокойно, что за стенами люд пытается перебраться сюда, ворота открывают только на короткое время. Развернули военный шатер за стенами. Еще он сказал, ходят слухи, что на нас идут воины. Их тысячи… тьма… – женщина уже почти рыдала.

– Мама, не плачь, мало ли что на улицах болтают, наслушался на рынке, вот и несет этот бред. А даже если и не бред, у отца отличная армия, слоны, конница, колесницы. И стены огромные. Калинга много раз переживала осаду, все будет хорошо.

– Я вот на своей памяти осад не помню, ты откуда это знаешь?

– Историей интересуюсь.

Тем временем остальные женщины стали расходиться по своим покоям спать. Аахана пожелала всем спокойной ночи и тоже пошла к себе. Зайдя в комнату, она крепко заперла дверь, отыскала саблю и положила под подушку. Затем переоделась в мужскую одежду, проверила дверь тайного хода, она не заела, механизмы были исправны. Девушка зажгла факел с обратной стороны двери. Если он не пригодится ночью, то утром она его погасит. «Все в порядке», – подумала она и легла в постель.

Засыпая принцесса вспомнила, что так и не выполнила наставление матери.

Она проснулась среди ночи от лязганья сабель и криков по всюду. Быстро вскочив с постели Аахана подумала, что очень правильно легла одетой. Она подбежала к окну и увидела, как вооруженные люди поджигали город и убивали всех попадавшихся им мужчин-горожан, а женщин тащили куда-то за волосы. Во дворце тоже было неспокойно, это означало, что во дворец уже ворвались. Девушка понимала, что если захватчики попадут в гарем, самое меньшее, что ждет женщин – это смерть. «У отца огромная сильная армия», – подумала она, – «скорее всего он уже там, надо добраться до шатра».

Она схватила саблю и метнулась к тайному ходу. Быстро открыв засов и заперев его с другой стороны, девушка схватила факел и побежала по давно изученному пути. Она слышала, как вбежали в ее покои, и мысленно поблагодарила отца, за то, что он когда-то позволил ей сделать этот ход.