– Сними повязки и промой рану сначала, – велел призрак, отвернувшись к окошку и заложив руки за спину. – Плесни из зелёного бутылька на полотенце, смешай с той вонючей мазью и осторожно протри края, да смотри, чтоб в порез не попало.

– А то что?

В порез, разумеется, попало, и Леши, взвыв похлеще, чем волк на луну, подпрыгнул до самого потолка.

– А то снотворное понадобится, – не оборачиваясь, прокомментировал мертвец. – На дне сумы лекаря туесок с серым порошком. Запихни в рот. Да не себе, дура!

Мири чихнула в пригоршню порошка и торопливо сплюнула то, что успела попробовать на язык.

– Может ты Леши травануть хочешь!

– Хочу, конечно, – не стал спорить призрак. – Но пока не решил, что стану.

Проигнорировав выпад, Мириам выставила туесок на стол, рядом с плетёной корзиной, в которой дрыхла Викси в обнимку с кружкой пряного вина. Или, если точнее, с кружкой из-под пряного вина. Фея заявила, что нет в мире снадобья, способного восстановить её психическое здоровье после случившегося, а потом вспомнила про алкоголь и приступила к незамедлительному лечению. Мириам приберегла укоризненную речь на потом, плотно занявшись лечением друга, но на корзинку косилась крайне осуждающе. Неизвестно, ощущала ли Викси эти укоризненные взгляды, но храпела сладко, а пухлой ножкой подёргивала так, будто даже во сне сражает кровожадных троллей.

– Сколько порошка? – поинтересовалась Мири.

Призрак развернулся, подпрыгнув, уселся на подоконнике и равнодушно ответил:

– С его-то габаритами? Скорми, сколько влезет, лишним не будет.

– А ежели помрёт? – неуверенно предположила медиум.

– Тогда нас будет двое, а тебе придётся особенно активно искать способ вернуть нас к жизни. – Призрак подогнул и поставил одну ногу на подоконник, поболтал второй и закончил: – В этом и заключается мой коварный план.

Медиум запустила в духа крышкой от туеска. Та беспрепятственно вылетела в окно, внизу кто-то ойкнул, послышался удаляющийся топот.

– Шпионы там, шпионы здесь, – прокомментировал дух.

– Ась?

Легко сказать: накорми оборотня снотворным! Когда оборотень вдвое крупнее врачевателя и терпеть не может горькие порошки, ситуация сильно усложняется. Мириам уселась на ноги Леши, закрыла ему нос, вынуждая разомкнуть губы, и ссыпала целую горсть порошка, тут же закрыв рот ладонью и навалившись сверху. Двоедушник подёргался ещё с пяток ударов сердца, но, наконец успокоился и уснул.

– Шпионы, – повторил призрак, когда запыхавшаяся Мириам встала рядом с ним.

– Ну тебя. Просто ребята за Леши волнуются, вот и заглядывают при каждом поводе.

Словно в доказательство её слов, в дверь неловко стукнули:

– Мири, детка, я вам молочка… – слащаво послышалось из-за неё.

– Пошла вон! – гаркнула медиум, швыряя в приоткрывшуюся дверь мокрое полотенце.

Первые восемнадцать раз девушка выгоняла любопытных вежливо, объясняя, что не стоит беспокоить больного даже если очень-очень нужно убедиться, что он и правда ранен, а слухи о драке и смерти старой Ледны – не слухи вовсе, а чистая правда. На тридцать шестой терпение Мириам иссякло, а вот снаряды, пригодные для метания, – нет.

– Мимо, – оценил призрак. – Но правильно. Кто-то же сдал наёмникам самый короткий и безопасный путь из города. И в полнолуние, когда все на охоте, они явились неспроста. Уверен, волки, которые рванули в погоню за ними тоже вернутся ни с чем.

– Да как ты смеешь обвинять местных?!

Но кроме негодования ответить было нечем. Мири и сама не раз и не два возвращалась к этой мысли. Наёмники пробрались в селение не без помощи изнутри, поэтому каждый шорох выводил из себя, а любой обеспокоенный друг, заглядывающий с расспросами, принимал облик страшной вражины.