– Хорошо, если б он и взялся оперировать, – добавила Галя. – А то перекинет её дежурному – бегай, ищи по всем этажам.

Подруги решили обязательно пойти на операцию. До сих пор они пару раз видели аппендэктомию на предыдущих кафедрах Общей и Факультетской хирургии, но оба раза больные к их приходу уже были разрезаны и хирурги без комментариев вытягивали в рану слепую кишку с воспалённым червеобразным отростком. Но чтобы вот так, сначала осмотреть больную, а потом уже взглянуть на операцию… это выглядело чертовски заманчиво.

Бегать по этажам в поисках больной не пришлось – Аркадий Маркович, собрав студентов, сразу же объявил, что сейчас сам пойдёт оперировать, и пригласил «желающих» поприсутствовать. Несмотря на такую благожелательность, последних отыскалось немного – Надя с Галей и Серёжка Говоров. Тот, хоть и числился в группе хирургов, и в отделении должен был бы ориентироваться как рыба в воде, выглядел неприкаянно, болтался без дела и охотно составил обеим подружкам компанию. Остальная часть их группы была отпущена на «самоподготовку»– это значило, что студенты могут теперь тихонько удалиться с глаз и не мешать врачам заниматься своим делом.

Несмотря на то, что операция готовилась здесь же, во 2-й хирургии, без аборигена Говорова обеим гостьям – Берестовой и Винниченко – пришлось бы трудно: оперблок был огромен, и найти в нём нужную операционную было крайне затруднительно. Вдобавок везде шныряли операционные сёстры с закрытыми масками личиками, особы повышенной стервозности. Те только и следили во все глаза за новенькими студентами и были всегда готовы сделать замечание – там у вас волосы из-под шапочки торчат, там шерстяной свитер из-под халата виднеется, здесь слишком близко к стерильному подошли. Накрашенные ногти Гали, накрашенные итальянским лаком, их особо бесили, но для замечания не было формальных причин.

Серёжка сумел минимизировать эпизоды с этими фуриями и провести девушек в ургентную операционную. Показал, где можно взять бахилы, где лучше встать, чтобы было видно.

– Чего это он так старается?– тихонько спросила Галя.

Надя лишь прохладно пожала плечами, показывая, что не понимает её намёка, что услужливость бывшего парня – давно бывшего – дело вполне объяснимое и естественное.

Девчонка уже лежала на столе, и молодой анестезиолог в строгой ультрамариновой шапочке, высокой стоячей шапочке, увеличивающей рост, коротко отдавал распоряжения анестезистке и озабоченно сдувал и надувал руками дыхательный мешок. У стола уже стоял помытый хирург – тот самый «мэн», который утром сдавал дежурство и произвёл столь благоприятное впечатление. Вид его, облачённого в стерильный халат, в маске, в перчатках, был предельно строг и внушителен. Поначалу Гале и Наде даже показалось, что в последний момент всё переменилось, что Аркадия Марковича не будет и операцию сделает этот молодой хирург. Но пауза тянулась, а доктор продолжал стоять слева от больной, там, где всегда становится ассистент. Было даже несколько жалко, что хирург – не он.

Потом подбежал Самарцев, на ходу вытирая руки салфеткой, что-то спросил у «Пети» – так звали молодого, поругался с анестезиологом – тот, невысокий, нудный, был чем-то недоволен. Дико, что можно быть недовольным, участвуя в операции, которую будут делать два таких замечательных мужика. Странная порода у этих анестезиологов… вот кем Надя уж точно не хотела бы стать.

Потом Самарцев оделся, подошёл к столу и начал. Как ни вытягивали студенты шеи, ничего показательного разглядеть нельзя было. Аркадий Маркович, видимо, старался по высшему разряду- разрез делал очень маленький, косметический, «под трусы».