Кивнув мне в знак приветствия, подруга прошла мимо, а я, подхватив с вешалки свое полупальто, вышла под весенний накрапывающий дождик, плотнее запахивая ворот.

В таверну я уже опоздала примерно на полчаса, поэтому решив срезать дорогу, свернула в один из извилистых переулков, подальше от шумной улицы, наводненной в обеденный час кебами и экипажами всех расцветок и спешащими по свои делам горожанами.

Мусор, налипая на подошву ботинок красноречиво указывал, что данный район был не самым презентабельным, однако я стойко решив не сворачивать на главную улицу, продолжила идти, стараясь держаться в тени домов.

На противоположной кирпичной кладке желтели намокшие под дождем листы, криво наклеенные кем-то не особо старательным. Надпись на одном из них гласила:

«Вирай Моро – разыскивается за сбыт опиатов в особо крупном размере.

За любую информацию о нем и его подельниках полагается вознаграждение, в размере 200 фунтов стерлингов».

На фотороботе, изрядно поплывшем под влажными каплями, был запечатлен коренастый мужчина средних лет, с крупными чертами лица. Круглый мясистый нос и глубоко посаженные глаза мужчины особенно выделялись на лице, оставляя после себя какое-то гнетущее ощущение, будто даже сквозь фоторобот Вирай Моро способен рассмотреть твою душу. И вывернуть ее.

Поежившись, я перевела взгляд на второй листок:

«За своевременный донос на врагов Империи Солнца, шпионов, мятежников и всех, кто коим-либо образом подрывает авторитет Великих Домов, назначена выплата в размере 100 фунтов стерлингов. Просим бдительных граждан сообщать о правонарушениях в местный участок, кабинет №9».

Я сделала непроизвольный шаг назад, скривив губы от омерзения. Споткнувшись об обломок неровно выложенной брусчатки, я поспешила подальше от этого места, вызвавшего такое отторжение.

Если с необходимостью поимки главы крупнейшей банды я была абсолютно согласна, понимая степень разрушений, что он и его группировка причиняли поставками опиата по всей Империи, то призыв к доносам выбивал почву из-под ног. Слишком многие невинные страдали каждый год от любителей легкой наживы. Не обремененные моралью горожане не брезговали писать кляузы на более успешных соседей, либо пытались сдать в виде «очередного врага Империи» ни в чем неповинного бродяжку, нагревая свой карман за счет денег, выплачиваемых не желавшими долго разбираться констеблями. Оболганных людей сажали в тюрьмы, не давая права на оправдательный приговор, на пожизненное заключение, особо неудачливых, хотя с какой еще стороны посмотреть, ждала прилюдная казнь, с одной стороны, хотя бы избавляющая от мук заточения… В последнее время, казней становилось все больше. Поговаривали, что содержать пленников слишком накладно. Выстрелы часто доносились с заднего двора сыскного участка – именно там, приводились в исполнения все смертельные приговоры Предгорного Угла.

Первое десятилетие после того, как правящий Дом поменялся, случаи подобных кляуз были повсеместно, но вскоре понемногу улеглись, оставив после себя множество растоптанных судеб. Отец как-то рассказывал о проживающем неподалеку от нашего дома мистере Гайенсе. Он закончил свою жизнь под пулями публичного расстрела, только лишь из-за того, что его сосед, покинувший после наш городок с приличной суммой денег, выбрал его одной из своих жертв на пути к обогащению.

Подобная бесчеловечность плохо укладывалась в моей голове. Каждый раз при упоминании тех событий, я ощущала вяжущий привкус пепла на языке.

Задумавшись, я пропустила тот момент, когда сразу за крутым поворотом оказалась уже не одна в этом узком переулке, придя в себя только после того, как повстречалась лбом с чужим пальто, врезавшись в мужскую грудь.