У меня чай встаёт поперёк горла, я кашляю. На вполне конкретного медведя. Но с чего такой вопрос?

– Всё нормально! – выставляю руки ладошками вперёд, останавливая человека-гору, который собирается «постучать» мне по спинке. – Я в порядке, – дышу, держась за шею. – Не в то горло пошло.

– Я что-то не то ляпнул? – спрашивает и так ехидненько улыбается.

Ощущение, что он сейчас скажет – я тот самый мишка, которого ты гладила на ферме. Нет, конечно – это из разряда моей любимой мистификации, как говорит тётя. Но, блин, похож! Глаза эти медовые, «медвежья» походка вразвалочку, и размеры у моего гостя нечеловеческие. А ещё… его тоже подстрелили. Правда, рана всего одна, а у нашего мишки их пять. Но один фиг – много совпадений…

Остановись, Дина, тебя уносит!

– Так, что насчёт имени? – я глотаю чай, пытаюсь уйти от навязчивых мыслей. – Михаил не подходит?

– Не думаю, что меня звали Миша, – шкаф тоже пьёт чай, думает. – Плохая примета носить чужое имя, но меня надо назвать. «Эй, ты» – не вариант.

– Значит, нужно придумать погремуху.

– Чо придумать? – он смотрит на меня, скривившись. – Погремуху?

– Ну да – погремуху, погоняло, кличку, – перечисляю синонимы. – Ник-нейм, ну!

– Да понял я, понял…

– Только такой, чтобы тебе подходил.

Снова хочется назвать его медведем, но это обязательно трансформируется в «мишку» и получится «плохая примета».

У меня ещё полкружки чая, и мне невкусно – не сладко. Сахар добавлять поздно – чай остыл, и я тянусь к баночке с мёдом, которая стоит на столе. Набираю ложку тягучей сладости, сую в рот, и меня осеняет:

– Мёд!

– Ага, давай, – гость тоже берёт чайную ложечку и тянется к банке.

– Нет, ты не понял! Это имя для тебя – Мёд, – радостно таращу на него глаза.

– А что, мне нравится, – щетинистые щёки растягиваются от улыбки. – Люблю сладенькое.

Речь о пчелопродукте, но глазами он почему-то меня облизывает…

Радостное выражение стекает с моего горящего от смущения лица – расплавилось нафиг. Я за всю жизнь столько не краснела, как последние часов шесть.

Не надо на меня так смотреть, мужчина!

– Так… Тебя устраивает псевдоним? – я подрываюсь из-за стола, иду к плите.

– Вполне, – довольно соглашается мой раненый гость. – А тебе нравится?

– Нравится, – бурчу, стараясь держать себя в руках.

– Тогда можно я буду называть тебя – булочка?

Бабах нахрен!

Резко разворачиваюсь к новоиспечённому Мёду, сжимая в руке кухонный нож.

– Что ты сказал?! – моя шея вытягивается.

– Да я… это… Ты кругленькая такая…

– Лучше тебе заткнуться! – делаю шаг к нему, жестикулирую, а выходит, что трясу ножом.

– Спать пойду, – он быстро встаёт и уходит в зал.

А я остаюсь в кухне пыхтеть, как маленький чайник. Булочка! У меня есть несколько лишних килограмм, но я точно не похожа на булочку!

Разворачиваюсь к плите, швыряю нож в раковину и нервно вытаскиваю из пачки горсть спагетти. Сую их в кипящую воду и…

Никаких больше макарон! Достаю из шкафчика запасы и утрамбовываю их в мусорное ведро. Вообще ничего мучного в рот не возьму теперь. Ни кусочечка! На стрип-пластику как на работу – в обязательном порядке, и ещё в качалку запишусь, и в бассейн.

Выключаю плиту, прячу мясо обратно в морозилку. Аппетит пропал, и я очень надеюсь, что это надолго.

Полежать пять минуточек было плохой идеей. Смотрю на экран своего телефона и глазам не верю – половина десятого утра! Как так-то?! Не поспала – моргнула, а первая пара – прогул.

Чертыхаясь, я быстро встаю с кровати, достаю из шкафа платье и несусь в ванную. Чищу зубы и вспоминаю, что я сегодня не одна. Раненый гость с перепуга из головы вылетел. Надо срочно его будить. Мне из дома выходить через десять минут!