Двери лифта разъезжаются.

— Здрасте! — с облегчением выдаёт булочка и выскальзывает из моей хватки.

На площадке перед лифтом стоит дед с дворняжкой под мышкой.

— Здравствуй, Диана, — здоровается с соседкой, а смотрит на меня.

Я бы даже сказал — пялится. Тоже приветствую дедка — кивком — и следую за Диной к двери её квартиры.

— Доволен? — ворчит тихо. — Теперь про меня такого насочиняют! — ворочает ключом в замочной скважине.

— Мне уйти? — спрашиваю на всякий случай.

— Нет! — оборачивается, хлопает пушистыми ресницами. — То есть… Хочешь — иди.

Пожимаю плечами, разворачиваюсь на сто восемьдесят:

— Ну, пока, — едва сдерживаюсь, чтобы не гоготнуть.

— Стой! — хватает меня за руку, но сразу отпускает.

Мне этого вполне достаточно — я стою. А Диана, ни слова не говоря, заходит в квартиру и оставляет дверь приоткрытой. Я не гордый — мне и такого приглашения хватит. Вхожу. Булочка исчезает в ванной комнате. Кажется, она даже не разулась.

Ну пусть, пусть. Девочке надо выдохнуть немного. Но только немного.

Я снимаю кроссовки, куртку и прохожу в гостиную — здесь идеальный порядок. Ни за что не скажешь, что не так давно тут всё было красным от крови. Приземляюсь на диван и щурюсь, разглядывая лежащую на журнальном столе бумажку. Это рецепт, который мне выписала Тамара — на вкусные таблетки, как она выразилась. Конечно, я забил болт — даже не собирался их выкупать. А булочка купила… Для меня.

Кручу в пальцах стеклянный бутылёк с пилюлями, и сердце сжимается. Она ждала, что я вернусь. А я — гандон такой — свалил в закат на пять дней.

За эту неделю я у ары неплохо отъелся, восстановился, и моя регенерация заработала в полную силу. Рана на боку затянулась, нитки швов опали, как осенняя листва…

Откручиваю крышку бутылька, сверяюсь с рецептом и жую таблетку.

Тамара — стерва! Ни хрена не «вкусненько»!

Сижу с перекошенным от горечи лицом, но упорно продолжаю пережёвывать пилюлю. Потому что булочка для меня старалась, а я гандон. Полный курс пропью… Прожую!

***

Я сижу на краешке ванны, до белых пальцев вцепившись в ее бортик.

Мёд там! В зале или в кухне. Или вообще в спальне?! О боже мой… Зажмуриваюсь, а в ушах пищит. Сама его домой пустила, а теперь сижу здесь и боюсь выйти. Тряпка!

Я ждала Мёда пять долбанных дней. Каждую мою минуту занимало мучительное ожидание. Его образ преследовал меня везде, во всём, во всех. Я думала, рехнусь. А он объявился, когда я попрощалась с глупыми и опасными фантазиями, и снова делает со мной это…

Чёрт-чёрт-чёрт! Колочу ладошками по железной ванне. Что я Ирине скажу?!

— Прости, Ир, но меня утащил из аэропорта один псих, — шёпотом разговариваю сама с собой. — Почему я не сопротивлялась? А знаешь, не хотела и не сопротивлялась. Вот так, да! Нет, мне не насрать на контракт. Просто я тряпка…

Трогаю пальцами распухшие от поцелуев губы. Кожу жжёт — Мёд натёр щетиной своей дурацкой… А я? Как шлюха какая-то в тачке с «щипачом» за рулём… при нём! Господи, да не могла я такое позволить!

Могла. Позволила.

Трэш! Потому что с моим официальным парнем я не хотела никак, нигде. А тут ноги сами разъехались, когда Мёд запустил лапу мне в трусики. Я отдавала себе отчёт в том, что это неправильно. Но пик сладкого безумия был так близко…

Я не должна была!

У меня щёки полыхают, а в животе тяжёлым эхом ухают отголоски оргазма. И что теперь? Диана, не тупи! Понятно что. Но только от этого не легче. Я ещё не была с мужчиной.

Судорожно вытряхиваю содержимое косметички на пол — ищу бритвенный станок. Чёрт, нет его! В стаканчиках с зубными щётками тоже нет. Меня потряхивает от волнения.