Как удивительны слова, которые я постепенно начинаю понимать. Как чудесно, что с каждым днем я знаю их все больше.

– А слова когда-нибудь закончатся? – спрашиваю я всякий раз, когда запоминаю новое.

– Не-а, – отвечает мне пятилетняя сестра,

обещая мне бесконечность.

Хоуп

Юг не подходит моему брату.

От жары у него шелушится кожа.

– Не трогай! – предупреждает бабушка.

Но он не может удержаться и расчесывает кожу

до болячек.

От пыльцы растений у него распухают глаза,

его маленькие легкие дышат слишком часто

и шумно.

Он медленно двигается, его одолевают самые

разные болезни, которых раньше и в помине

не было.

Но в Огайо, где брат чувствует себя хорошо, его

не ждут. Мысли о Нельсонвилле, где остался милый дом и где так легко дышится, воспоминания о том, как он сидел на плечах у отца, не дают ему спать…

– Ну и оставайтесь на своем Юге! – сказал отец.

Сейчас Хоуп почти все время молчит, пока его не спросят о чем-нибудь, сидит, уткнувшись в комиксы про Супермена, которые дедушка приносит по пятницам. Хоуп в одиночестве просматривает их. И к утру понедельника оставляет растрепанный журнал с загнутыми страницами.

Юг —

его смертельный враг.

Юг – его Криптонит.

Почти друзья

Рядом с нами живет мальчик

с окном в сердце. Иногда днем он приходит

к нам посидеть во дворе и послушать

наши истории. Мы рассказываем ему,

что наша тетя Кей живет в Нью-Йорке и мы, наверное,

когда-нибудь тоже переедем туда. И да, действительно,

когда-то мы жили в Огайо,

поэтому говорим не так, как местные.

Про окно в сердце мы не спрашиваем. Бабушка

говорит,

что мы умные дети, а умные дети не задают глупых

вопросов.

Через дорогу от нас живет Кора

и ее сестры.

О них бабушка говорит одно:

– От Коры-и-ее-сестер держитесь подальше.

Мать бросила их,

сбежала с местным пастором.

Иногда Кора-и-ее-сестры сидят и смотрят на нас.

А мы смотрим на них и не спрашиваем, как это – жить без матери,

потому что бабушка говорит,

что умные дети не задают глупых вопросов.

Чуть дальше от нас живут три брата,

но мы знаем о них только от нашей бабушки.

Все лето они сидят в своем темном доме

и выходят из него только по вечерам, когда их мать возвращается с работы, но нас к тому времени давно уже искупали, одели в летние пижамы и усадили

с книжками в руках.

Все эти дети почти наши друзья, и мы частенько думаем о них, когда нам надоедает играть друг с другом.

Но бабушка говорит:

– Играйте втроем, трое – это целая компания. Придумайте, чем заняться.

Так мы и поступаем.

А когда нам хочется спросить ее: «Почему нам нельзя играть с другими?» – мы не спрашиваем.

Ведь мы умные дети и не задаем глупых вопросов.

Как говорить правильно

Когда мама впервые слышит, как брат говорит «ниче», она идет в дальний конец двора, где на пригорке растет ива, и срывает с нее ветку.

Очищает ее от листьев, и вслед за тем раздается вопль моего брата, потому что ветка больше не шумит красиво на ветру. В руках мамы она превращается в прут,

который со свистом опускается на ноги брата.

– Чтобы я не слышала

«ниче» в нашем доме! – повторяет мама. – Чтобы нигде и никогда не слышала от тебя «ниче».

Каждый свистящий удар – предостережение нам:

говорите правильно и четко.

Нам запрещено говорить «че?», «я собираюся», «вы хочете» или «ихний».

Нельзя отвечать «да, мэм» – только «да», а чтобы проявить уважение, достаточно смотреть собеседнице прямо в глаза.

– Никогда никому не говорите «мэм»!

Мама не выносит это слово – оно напоминает ей о временах рабства,

которые закончились

не так уж и давно…

Список запретных слов бесконечен…

– Вы с Севера, – говорит мама. – Вы должны говорить правильно.

Мы с Делл смотрим на темные следы, которые оставил ивовый прут на ногах брата, и боимся открыть рот. Вдруг оттуда вылетит что-нибудь южное или,