Обед состоял из трех блюд, не считая закусок. Артур сидел напротив Балашова, ловко орудовал ножом и вилкой, расправляясь с отбивной, и рассказывал о поездке во Францию.

– Вам знакомо творчество Ван Гога или, скажем, Писсаро? Это французские постимпрессионисты. Их пейзажи – лучшая реклама тех мест. Раньше я особо не задумывался. Ну, знаменитые. Ну, шедевры. Наш Левитан или Шишкин не хуже. А приехал на юг Франции, в Арле, я вдруг понял… Да нет! Меня реально вставило. Я буквально балдел от всех этих мостов, мельниц… Знаете, этот народ не просто прижимистый, он трепетно хранит свою старину и вообще все, что связано с культурой. Мне показывали здания, которые изобразил Ван Гог… Прикиньте, сто тридцать лет назад! Вот скажите, что нам мешает так же бережно относиться к культурным памятникам?

– Наверное, низкий уровень культуры.

– Общее место, – поморщился Артур. – Нужны конкретные шаги. Надо ломать систему…

Дверь открылась, пропуская молодую пару.

– Здрасте, – поздоровался парень, глядя на Балашова.

– Добрый день, – отозвался тот, невольно заметив, как насторожился Артур.

– Вы хозяева пансионата? – спросила девушка, взмахнув длинными ресницами.

– Нет, мы гости, – улыбнулся Балашов, любуясь грацией и свежестью юной прелестницы.

– А-а, вот и молодожены приехали! – воскликнула Татьяна, появившись на галерее второго этажа. – Иду, иду! Настя и Алексей, кажется?

– Это мы, – улыбнулась Настя, став при этом еще краше.

– А я вам комнату приготовила, – по-матерински заботливо сообщила Татьяна, проходя за свою «конторку». – Да вы поставьте вещи-то. И присаживайтесь. Сейчас оформимся и я вас покормлю. Небось, голодные?

– Есть немного, – усмехнулся Алексей.

Молодожены снимали пуховики, доставали документы, усаживались поближе к хозяйке, а Балашов с Артуром тем временем, закончив обед, поднимались в свои комнаты.

– Да-а, – философствовал Артур, оглядываясь на юную пару, – племя молодое, незнакомое… И чего ради в эту Тмутаракань приперлись?

– Наверное, на Францию еще не заработали, – предположил Балашов.

Слегка уязвленный Артур хмыкнул и недовольно покосился на соседа.

– Кстати, о Франции. Насколько я знаю, к постимпрессионистам относится только Ван Гог. Писсаро был в авангарде импрессионизма, – заметил Балашов, входя в свою комнату.

Наморщив лоб, Артур смотрел на закрытую дверь соседа, пока внизу не раздался бодрый голос Татьяны:

– Вот и все. А теперь пошли наверх. Переоденетесь, а я пока стол накрою. На первое у меня борщ с пампушками. Любите борщ?

– Мы все любим, – весело ответил Алексей. – А что такое пампушки?

– Это небольшие булочки. Я сама пеку.

– Ой, у меня уже слюнки текут, – пожаловалась Настя. – Ужас, как проголодалась.

Артур не стал дожидаться, когда поднимутся новоселы, скрылся в своей комнате.

А в холл вошли двое – Юрий и молодая женщина в беличьей шубке.

– Проходите смелее, не бойтесь. Тут все свои, – сострил хозяин, слегка подталкивая новую гостью к «ресепшн».

– А я первая? – робко спросила женщина, озираясь по сторонам.

– Нет, почему же? Народ подтягивается. Вы шубку-то снимите. У нас тут жарко. Давайте я помогу.

– Ой, что вы! Я сама.

Она поставила чемодан и неловко стянула с себя шубу, да так и осталась с ней в обнимку, пока не вернулась Татьяна.

– О! Вы Зоя! – сходу угадала хозяйка.

– Да. Откуда вы знаете?

– Не так уж много у меня постояльцев. Добрый день. Садитесь, я оформлю вас. Юра, не стой, как столб. Помоги даме.

– Ой, ну что вы, какая я дама? – смутилась Зоя и почти выхватила из рук Юрия плетеный стул. – Спасибо, я сама могу.

– Ну, сама так сама, – пожал плечами Юрий и переглянулся с женой.