Я съел почти всё содержимое тюбика с зубной пастой, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса во рту. После чего принялся за починку своей собственной шкурки. Заштопал три дырки: на плече, руке и одну на скуле. Там была хорошая такая борозда, сантиметров пять-шесть, видимо, вскользь прилетело, а остальное так, мелочи. Само затянется. Поглядев на свой лоб, немного подумав, наложил и туда два шва. Быстрее срастётся. Остальное штопки не требовало.

Перед тем, как залезть в душ, осторожно оттянул резинку трусов и заглянул.

– Уф!! – Вырвался из груди вздох облегчения. Всё на месте и даже целое. Повезло.

В итоге: тринадцать осколков, два из которых от гранаты, пять штопанных дырок и куча мелких порезов почти по всему телу. Эта зубастая падла взорвалась чуть ли не в метре от меня, так что я отделался лёгким испугом.

Арману тоже пару швов добавил. Мало ему было уже имеющихся. Разрезал себе обо что-то руку, когда под полом копался. За одно и старую перевязку сменил.

Хуже всех пришлось Алиске. Глубокая борозда до кости, наискось от правого уха, пересекала всю мордочку. Даже нос заштопали. Как глаз уцелел – удивительно. Левый бок разодран до внутренностей, разорван кишечник, сломаны все ребра с левой стороны и два – с правой. Рассечено правое бедро, сломана тазовая кость и задняя лапа. Ещё немного и она бы истекла кровью окончательно. Спек я ей вколол сразу, ещё в той хате. Не зная дозировки, вкатил один кубик, потом, перед операцией ещё два. Зверюшка отключилась на несколько часов. Мне как раз хватило времени на все процедуры. Вот и пригодился мой набор хирурга, который я держал в своём столитровом рюкзаке уже полтора года. Не думал, что когда-то придётся оперировать животное.

Установил ей катетер и поставил капельницу с живчиком на физрастворе.

Арман наблюдал за моими действиями и ассистировал.

– Удивительно, что она до сих пор жива, – сказал он, разглядывая Алиску. – Не, я бы точно так не смог. Сразу видно, что ты – хороший врач....

– Шесть лет в институте, два года ординатуры, три года аспирантуры и сверху шесть лет практики – и сможешь! – Пошутил я.

– Я, Док, восьмой год в этом аду варюсь. Ранений всяких навидался, и штопать приходилось, и отрезать, но ты прав: я медицинский не заканчивал. Моё призвание – машины лечить, а не людей. Тебе бы ещё дар знахаря... Как очнётся, надо будет её горохом напоить, тоже стимулятор к заживлению хороший. – Почесал, задумчиво заросшую щёку, глядя на больную. – Интересно, выкарабкается?

Подумав немного добавил: – Жемчужину бы ей сейчас, но это полный бред. – Неопределённо хмыкнул и пошёл греть еду.

– Поесть надо, особенно тебе, Док. У тебя рожа, что у пустыша свежего. Крови много натекло с тебя. Надо восстанавливаться, – бормотал он, орудуя поварёшкой.

Я посмотрел на забинтованную Алиску, на спину Армана, колдующего что-то над кастрюлей, и пошёл к своему рюкзаку. Говорить товарищу о том, что готовлюсь скормить чёрную жемчужину животному, я не собирался. В этом мире так мог поступить только окончательный идиот, ну, или псих. Аккуратно открыв рыжей пасть, сунул туда жемчуг, слегка перекрыв носу доступ воздуха, чтобы сглотнула, погладил по забинтованной голове:

– Спи, моя хорошая, выздоравливай.

– Кушать подано, идите жрать, пожалуйста. – Собезьянничал Арман.

– Руки мыл, товарищ Доцент, – ответил я, показывая свои клешни. – Кушать можно?

– Садись давай, редиска! – Усмехнулся мой товарищ, – остывает же всё.

Мы поели, навели порядок. Арман принялся чистить оружие, я проверил Алиску. Сменил капельницу и приступил к кормлению щенков.

В запасах этого дома нашёлся целый ящик с детским питанием для грудничков, с подгузниками, сосками и бутылками, даже вещи какие-то были в пакете. Арман рассказал, что это мужики притащили на всякий случай.