С другой стороны, он друг Кайла, а мы всегда, как известно, выбираем в друзья людей, похожих на себя. И вот в этом мне не даёт покоя тень сомнений. А что, если всё это хитроумный план, затеянный лишь для того, чтобы причинить мне боль? Или, что ещё хуже, это всего лишь предлог для того, чтобы снова столкнуть меня с Кайлом? Почему мои мысли вновь возвращаются к нему?

– А можно я возьму с собой подругу?

Наконец осмеливаюсь произнести, чувствуя, как сердце слегка ускоряет ритм. Мне будет гораздо спокойнее, если Оливия будет рядом – она словно якорь, не даст мне совершить что-то необдуманное, если вдруг глупые мысли захватят меня врасплох.

– Конечно, – я чувствую, как он улыбается, когда мне отвечает, его голос мягок и непринуждён. – Встретимся на Харрисон-стрит, у фонтана, ближе к шести вечера?

– Да, будет идеально, – отвечаю я, а после скидываю вызов.

Я и не заметила, как мы дошли до кабинета мистера Паттерсона. Теперь впереди нас ждут тягучие и, как мне кажется, совершенно бесконечные полтора часа истории. Этот предмет никогда не вызывал во мне особой симпатии – называть историю наукой, по моему мнению, слишком уж самонадеянно.

Наблюдая за происходящим в современном мире, за тем, как освещаются события, и какой масштаб цензуры существует даже в нашей "свободной демократической стране", я не могу не задаться вопросом: а что было тогда, когда можно было написать что угодно и преподнести это как абсолютную истину? Как много упущено, переписано, подстроено под нужды правителей и идеологий прошлого?

Старшее поколение часто настаивает, что незнание истории своей страны – это чуть ли не предательство, отсутствие патриотизма. Но разве любовь к своей стране равнозначна любви к её правителям? Я искренне люблю свою родину, но это не значит, что я обязана бездумно принимать всё, что связано с её политикой.

– Сегодня в Америке мы ближе к окончательной победе над бедностью, чем когда-либо прежде в истории любой страны. Сегодня мы, ребята, обсудим времена Великой депрессии, – начал свой монолог мистер Паттерсон, внося в класс очередную порцию сухих фактов.

Вечерело. На улице шел небольшой дождь, который, на удивление, был теплым, и это при том, что сейчас уже конец октября. Дождевые капли, словно легкие касания, падали на асфальт, образуя на его поверхности миллионы крохотных кружочков. Лужи, отражавшие уличные фонари и огни проезжающих мимо машин, придавали городу некую магическую атмосферу. Все люди торопились, пробегая мимо меня под зонтами или прикрывая головы сумками и капюшонами. На дорогах образовались пробки – понятно, люди скорее хотели вернуться домой, укрыться от дождя и отдохнуть после трудового дня.

Я шла медленно, не спеша, наслаждаясь каждым шагом по мокрому тротуару. Дорога в парк, где мы договорились встретиться с Йеном и Оливией, казалась бесконечно длинной, но меня это не смущало. В воздухе витал аромат мокрой земли и свежей листвы, что придавало особое очарование осеннему вечеру. Как бы я ни любила такую погоду, я искренне надеялась, что мы отправимся в более теплое и сухое место, где сможем выпить вкусного горячего шоколада и поговорить, укрывшись от дождя.

Мой плейлист, состоящий исключительно из грустной музыки, идеально подходил к настроению и погоде. Каждая песня словно подчеркивала мои мысли и чувства, добавляя им глубины. В такие моменты мне особенно хотелось быть одной, просто прогуливаясь и думая обо всем, что навалилось в последнее время. Осталось буквально немного, и я уже окончу школу. Этот факт внушал мне не столько радость, сколько тревогу. Я совсем не понимаю, в каком направлении мне двигаться дальше. Родители хотят от меня одного, а я совершенно другого.