А лягушки, сидя на кувшинках, не просто квакали, а хором песни пели. Вечерами после работы народ толпами к реке ходил песни лягушечьи слушать, а если что понравится, так и подпевали все. Говорят, однажды из далекой Фуфляндии войско несметное пришло Горохово царство воевать, да до реки дойдя, так лягушачьим пением заслушалось, что и забыло, за каким лихом в такую даль топало.

И всё бы хорошо было б, и царь при деле, и червяк доволен, и рыба цела, и народу весело, да вдруг приключилась этакая напасть. Показались из-за стрежня челнов дюжина, на каждом по дюжине купцов заморских, да у каждого по дюжине коробов с товарами. Увидели купцы царя, товары свои достали и давай ими размахивать, внимание, значит, обращать. Видно, издалека плыли, да ни одной ярмарки по дороге не повстречали.

Всё бы ладно, да только в царстве Гороховом казна была пуста уж давным-давно – еще дед царев, гулена известный, постарался, хорошо хоть, корона уцелела. Так что товары заморские и купить-то было не на что даже царю самому, а уж прочим и подавно. Хотел царь Горох по-тихому с берега уйти, глядишь – купцы его царства и не заметили бы, но на первом челне на мачте мальчонка сидел уж больно глазастый. Глянул он на берег да как закричит: «Глядите – царь!» Тут все челны к нему повернули, а купцы стали на берег выпрыгивать и товары свои раскладывать – и шелка китайские, и ковры персидские, и сабельки дамасские, и кренделя генуэзские, даже на вид такие вкусные, что пальчики оближешь.

Облизал царь Горох себе пальчики и пошел на казну свою глядеть – вдруг какой ефимок золотой в щелочку закатился. Но куда там, даже сам царский казначей уже много лет без зарплаты сидел, как все нормальные люди, но не жаловался – работы-то у него тоже не было. Схватил царь сундук пустой да и пошел с горя в реку его выбрасывать. Дотащил до берега еле-еле, а тут к нему купцы подбегают да и спрашивают, мол, у вас тут рыба ловится, а можно, дескать, и нам половить… Царь тут же смекнул свою выгоду и говорит:

– Можно. Только сперва надо пошлину в казну заплатить – по три алтына серебром за крючок да по алтыну за ивовую ветку, удочек-то у вас, поди, с собой и нету, да пол-алтына за червяка.

Черви, которые поблизости были, тут же в землю поглубже забрались от обиды, что за них всего пол-алтына…

Купцы тут же за пояса полезли деньги доставать да и чуть не полный сундук серебра царю навалили, а у кого серебра не было, те по золотой деньге кинули. Тут же начали удочки ладить и в реку червяков на крючках забрасывать. Думал царь, что посидят они рядышком денек-другой, и поплывут гости своей дорогой. Но как только червяки плескаться начали, так и клев пошел – и караси, и щуки, и осетры, и стерлядь. Купцы только успевали их в бочки с водой запускать да на челны оттаскивать. Не прошло и часу, как загрузились они под завязку и отплыли восвояси.

Посмотрел царь им вослед и решил на рыбу обидеться – что ж она только у чужих клюет…

Тут из воды высунулся Сом Ставридович, царь речной, и тоже вослед челнам глядит.

– Что ж ты, Сом Ставридович, своих-то обижаешь? – попенял ему тут же царь Горох. – Гости-то полчаса посидели – полные бочки наловили…

– Да это всё молодежь… – отвечал царь речной. – Они и так собирались за море плыть. Надоело, говорят, на родине, а тут – такая оказия подвернулась…

Как-то раз в Горохово царство купцы заморские забрели. Им, вообще-то, туда и не надо было, только заблудились они по пути из Тридевятого царства в Трисемнадцатое королевство. В Дикой степи их разбойники ограбили, а в Дремучем лесу леший так напугал, что бежали они без оглядки, дороги не разбирая, три дня и три ночи, пока не увидели палаты царские.