Папик нахмурился:

– Азир, немедленно отпусти мою дочь.

– Пока она сама не съест вот это, не отпущу! – заявил рогатый.

– Считаю до трех, или запру тебя в эту бутыль! – привстал черный маг его величества. – Еще полную, причем. Цени мою царскую щедрость. Раз.

– Твою щедрость? – возмутился адский красавец. – Я же тебе эту водяру и притаранил в дар! В вашей дыре такую еще лет пятьсот гнать не научатся.

– Значит, будешь сидеть полтысячелетия в уникальной бутылке, по шею в самой качественной водке. Два.

Хвост нехотя отцепился, и напоследок скользнул кисточкой по ноге ласкающим жестом, как ладонь.

– М-м-м... а какая у тебя нежная кожа, ангелочек! – демон демонстративно облизнул чувственные губы.

Я онемела от такой наглости.

Папик выразительно постучал ногтем по горлышку бутыли:

– Добро пожаловать в одиночный аквариум, рыбка рогатая. Открывай и залазь.

– Открыть открою, – уступчиво кивнул Азир, и под его прищуром крышка спешно свинтилась. – Но голодным не полезу. Дурной это тон – пить на голодный желудок, – он презрительно покосился на поднос. – Что, некроманты в этом мире совсем обнищали? Я не гурман, мне достаточно телячьего бифштекса с кровью. Пять штук. И сыр порезать. Я предпочитаю твердые сорта, и жирность должна быть не меньше пятидесяти пяти процентов. И салатик из креветок с лимоном. Или твоя дочь готовить не умеет? Могу научить.

– Эй, а он случайно не перепутал наш дом с ресторацией? – возмутилась я, покраснев. Кухарка из меня аховая. Тут у меня как со скрипкой: ингредиенты рецептуры все в точности соблюдены, по граммам, время по секундам выверено, а есть невозможно почему-то. Бутерброды и яичница – верх моего мастерства.

– А что возьмешь за обучение? – оживился папик, разливая прозрачную жидкость по рюмкам.

Собутыльники уже не обращали на меня никакого внимания. Грех не воспользоваться. Тем более, что заклинание деалкоголизации любого напитка у меня отработано идеально – комар носа не подточит. Даже потустороннего. Даже папенькиного. Вкус и запах мерзкого зелья сохранится, и даже туман в голове появится качественный, способный принимать очертания белочки. А вот алкоголя как такового – не будет. Как бы иначе мой родитель выжил за эти годы после всех этих чудовищных еженочных возлияний?

Но сначала отвлекающий маневр.

Я с надрывом провозгласила:

– Пить – здоровью вредить! А при ребенке так вообще только нелюди делают!

И с такой укоризной посмотрела в глаза бесстыжие, во все четыре глаза, что оба приятеля смутились и отвернулись. То, что надо! Мое заклинание тут же юркнуло невидимым мотыльком, рассыпалось капельками и растеклось по стеклотаре.

– А я и есть нелюдь, – вяло огрызнулся демон, внезапно вспомнив о своей подлой сущности. – Так вот, об обучении. Цена обычная. За милую душу и выпьем, – предложил он, изящно опустошил рюмку… задумался на миг, с подозрением прищурившись на бутылку, и мое сердце екнуло. Неужели догадался? Все-таки в присутствии высших демонов я еще свой фокус не проворачивала.

Но Азир выдохнул, поставил тару и, мрачно глянув на мухоморы, решил занюхать кисточкой хвоста, но, увидев прилипшую жабью икринку, с минуту брезгливо отряхивал, чистюля.

Черный маг фыркнул и пить не стал, а взгляд сделал не менее огненный, чем у демона. И сам весь такой грозный, что Азир мгновенно присмирел и глазищи потупил, не выдержав. Обожаю папика!

– Широко улыбаться будешь своему Повелителю, Азир, – холодно процедил маг. – Забыл, с кем говоришь? Не смей даже заикаться о душе Дарайны.

– Я и не заикаюсь, – пробормотал гость. – Так, помечтал. Можно и за меньшую цену сторговаться. Скажем, на заветное желание, которое никогда не исполнится, а? Ты только подумай, маг, как твоя дочь будет готовить! Божественно, не побоюсь этого слова! Да ей любой король не только руку и сердце с потрохами отдаст после первой же рюм... э-э... постоянно путаю эти ваши названия столовых приборов... после первого же блюда, но и душу продаст за добавку. Какой мы бизнес развернем, прикинь.