Это происходило в моей голове, но казалось таким же реальным, будто я лично видела. Мне было больно. Так же сильно, когда умерла мама. Словно я потеряла очень важного человека в своей глупой жизни. Все мои страхи выплыли наружу. Возможно, эти двое действительно безумно любили друг друга, а моей ролью было заставить ревновать Блэр? Сразу вспомнились все сомнения Теренса в первых попытках ухаживать, будто он противился этому. А после - такой стремительный напористый шаг, и я оказалась у него дома. Он играл влюбленность, а я так легко купилась. Так вот каково это... быть игрушкой.

Я бежала до тех пор, пока туфли не натерли кровавые мозоли. А потом все же сломала каблук и выбросила бесполезную обувь. Не помню, как ноги привели меня в центральный городской парк, все плыло, как в тумане. На лавочке сидел бродяга с бутылкой дешевого пива, и я, молча присев рядом, выхватила у него из рук пойло и осушила бутылку. Наверное, там и осталась моя сумочка. Не все ли равно, когда я разбита вдребезги? И, кажется, сошла с ума. Никогда не думала, что потеряю рассудок из-за предательства. Тогда откуда этот настойчивый тревожный голос, который звал меня отовсюду? Откуда эти странные обострившиеся ощущения? Звуки, запахи стали резче. Неужели все это возникло вследствие того глубокого  душевного отчаяния, от которого в буквальном смысле хотелось взвыть?

Подняв голову, я устремила свой взор на крутящийся хрустальный шар и дала волю эмоциям. Завыла, как волк. И хоть музыка перебивала этот странный звук, на секунду мне полегчало. Я сделала так еще раз и еще, не в силах оторвать взгляда от блестящего шара. Он казался мне таким притягательным, будто что-то невероятное.

- Эй!

Меня резко дернули за руку, и я заставила себя посмотреть на стоявшего рядом высокого мужчину. Он прожигал меня строгим взглядом голубых глаз. Почти таких же красивых, как у Теренса. Встряхнув головой, отогнала неправильные мысли и услышала твердый голос со знакомым акцентом:

- Ты пойдешь со мной.

Нахмурившись, попыталась вырваться, но его рука мертвой хваткой вцепилась в мое запястье.

- Эй-эй-эй! Иван! - вскрикнула Мэй. - Отпусти Ники. Это моя лучшая подруга. И она больше не будет пить!

Последнее звучало как предупреждение мне.

Парень, который, по-видимому, был сотрудником заведения, бросил на Мэй-Лин задумчивый взгляд, а затем подвел меня к барной стойке и приказным тоном произнес:

- Стой здесь.

Как только он отошел, Мэй собралась высказаться, но у меня возникла идея получше.

Схватив выпивку, я взобралась на стул, а затем и на барную стойку. Где-то рядом послышалось довольное улюлюканье, которое еще больше разогрело мой пьяный азарт.

- Николь! - процедила Мэй.

- Оставь ее! - вступилась Аннабэль. - Дай девочке развлечься!

Ритм музыки ускорился, и я несколько раз подпрыгнула на стойке, крича во все горло.

-  Сними блузку! - крикнул кто-то из толпы.

А почему бы и нет? Расплывшись в пьяной улыбке, я начала развязывать узелок, соблазнительно (как мне казалось) покачивая бедрами.

- Ники! - проорала снизу Мэй. - Тебе потом за это будет очень стыдно.

- Не-а! - заверила я и расхохоталась, отбрасывая белую блузку в разгоряченную толпу.

Они радостно кричали и требовали продолжения. Что чувствовала я? Вообще ничего. Ни стыда, ни опасения, ни страха. Мой ангелок так же крепко спал, как и дьяволенок. Внутри царила пустота, и мне так отчаянно захотелось ее чем-то заполнить. Почему бы не весельем?

 Наклонившись ниже, я подхватила бутылку с текилой и начала обливать ею свои плечи, шею и груди. Толпа взвыла, и больше всего восторженных возгласов исходило от мужчин.