– Уверен, вам понравится.

Впрочем, едва мое тело приземлилось на гостеприимный диван, случился сюрприз. Освещение внезапно погасло. О, это был большой неожиданный сюрприз. Я и весь окружавший меня мир вмиг погрузились в темноту.

– Не бойтесь, – рассудительно прошептал сосед по дивану.

– Не боюсь, – заявил я.

На секунду задумался. Потом сказал:

– А напитки будут?

– Конечно.

Никакого смущения. Словно так было правильно. Будто я сказал как раз то, что следовало.

В темноте раздался щелчок пальцев. Мгновением позже в моей руке оказался охлаждённый бокал. Ждать было незачем, и я попробовал напиток на вкус. На языке появилась приятная кислинка.

– Вкусно.

Мой сосед по дивану ничего не сказал в ответ. Мы оба продолжали сидеть в темноте. Мы оба чего-то ждали. А я не любил ждать. Вот и спросил:

– Чего?

Тишина. Тихая пронзительная тишина. И темнота. Я слышал ровное дыхание соседа по дивану. Я слышал пульсацию крови в собственных висках. И вот он сказал:

– Я знаю, вам нравится ваша работа. Монотонная череда манипуляций с цифрами и запятыми. Это освобождает.

– Наверное.

– Но вы должны понять одну очень важную вещь.

– Какую?

– Возможно вы – это последняя надежда этого мира.

– Смахивает на психическое расстройство. Претензия на исключительность?

– Возможен и такой вариант.

– Возможен?

– Да. Но если мы не попробуем, то как мы узнаем наверняка?

– Мы?

В темноте раздался короткий радостный смешок.

– Теперь вы работаете на меня.

– Разве прежде было иначе?

– Было.

– Точно?

– Вы работали на мою мать.

– И куда она делась?

– Она в коме. Вы не смотрите телевизор?

– Нет.

– Она поскользнулась в ванной и ударилась своей тупой башкой об умывальник.

– Надо же…

Я попытался сфальсифицировать в голосе тембр вежливого удивления. Не получилось. Тогда я просто ещё раз отпил из бокала. Это отвлекло меня от ненужных душевных терзаний. А мой сосед по дивану тем временем продолжал говорить:

– Мне повезло.

– В чем?

– В том, что эта сука не сдохла.

Тут я едва не поперхнулся. Видимо моральная дилемма всё же попыталась выйти мне боком.

– Думаете, почему я выбрал вас?

– Понятия не имею.

– Вы привыкли к другой жизни.

– И что?

Я думал, будет ответ. Но вместо этого за спиной раздался тихий журчащий звук. Можно было обернуться и увидеть. Но я и так быстро понял, что это такое. И чуть позже широкий конус голубоватого света рассек пространство между двумя мужчинами, сидящими на диване. Так их разговор дополнила картинка, нарисованная в воздухе.

– Это мой отец, – сказал мой сосед по дивану.

– Не понимаю, – сказал я.

Я отвёл взгляд от фотографии, парящей в воздухе, и направил его в сторону собеседника. Теперь благодаря разделявшему нас пучку голубоватого света я видел его лицо. Оно было грустным, задумчивым, но не печальным. Жизнь бурлила в этом лице, несмотря на некую терзавшую его боль.

– Я тоже не понимаю, – сказал этот человек, – Так что узнайте правду.

– Люби меня!

– Зачем?

– Что значит «зачем»?

– Зачем мне в течение полугода любить себя в другом человеке, если я могу любить себя всегда, постоянно, вечно? К тому же для меня это будет совершенно бесплатно.

– Ты это сейчас о мастурбации говоришь?

– Разговор с тобой и есть мастурбация.

Я вышел из туалета. Девушка осталась там.

– Ну что у нас нового?

Подойдя к стойке бара, я взял в руку бокал с квасом и немного отхлебнул.

– Что-то ты быстро…

– Значит, это твоя была идея?

Я сделал ещё один глоток напитка, потом повернул лицо в сторону Валеры.

– Виноват, – сказал он.

Но его хитрый взгляд говорил куда больше. И во взгляде не было вины. Я мог бы попытаться развить дискуссию на этот счёт, но тут к нам подскочили главные массовики-затейники сегодняшнего торжества – Васька и его сводный брат Кирилл. Так что стало не до анализа.