Что же, основные фигуранты известны. Кроме них в Конфедерации есть еще много других богатых и солидных людей, но эти девять семейств, самые-самые. Такие вот расклады, и чтобы пробиться наверх, мне в любом случае придется с кем-то из них дружить и конфликтовать. Однако это все потом, не через месяцы, а через годы, и сейчас, сразу после окончания контракта, я должен получить свои деньги у Еременко, и отправиться в турецкий город Трабзон, где, как я надеюсь, меня все еще ждет девушка Марьяна, дочь моего врага, и мать моего сына.

– Мечник, – передо мной стоял Сметана, – темнеет, пора костер разжигать и на столы накрывать.

– Давай, действуйте, – отключив ноутбук, убрал его в РД, и направился на выход. Не люблю проводы и празднества, но людей требуется уважить, и отходная должна быть по высшему разряду.

Кубанская Конфедерация. Краснодар.

21.11.2061

В небольшом и уютном ресторанчике с забавным названием «Шляпник» стояла тишина. С одной стороны это странно, поскольку заведение находится в самом центре столицы и в нем всегда много посетителей, а с другой, вполне нормально. Стоит только выглянуть в выходящее на улицу окно и посмотреть на здание, серой громадой возвышающееся напротив, и куда ты попал, становится понятно сразу. Здесь посторонних нет, поскольку массивное серое здание это штаб-квартира СБ Конфедерации, самой страшной и ужасной конторы в государстве. Так что, посетители в «Шляпнике» все как на подбор, тихие и спокойные, платят исправно и не буянят. Все вокруг свои, служащие госбезопасности, выпендриваться не перед кем, и сам ресторанчик является подведомственным заведением знаменитого Серого Дома.

Хорошее местечко, и если с кем-то необходимо переговорить по душам, лучше этого ресторанчика во всей столице не найти. Надо взять на заметку, думаю, что пригодится.

Ко мне подошел молодой и строгий официант, с необычными тонкими усиками под носом, и как каменная статуя застыл рядышком.

– Молодой человек желает что-то заказать? – он учтиво склонил голову, но в его голосе мне послышался сарказм.

Видимо, этот паренек решил, что я очередной искатель счастья только вчера выбравшийся из лесов и еще не понимающий, куда он зашел. Что сказать, так думать он имеет полное право, поскольку узоров на мне нет, и на спине не написано, что крепкий блондинистый парень слегка за двадцать лет, в брезентовой горке, куртке и стоптанных берцах, герой Конфедерации, получивший Кубанский Крест за номером четырнадцать из рук самого президента. Хм, ничего, значит, врастаю в гражданку, и это хорошо, что во мне военного сразу не разглядеть.

– Любезный, принеси мне чайку, и бутербродов с колбаской, – я отвернулся от официанта, и с показным безразличием стал рассматривать в окно «логово серых кардиналов».

Лицо официанта, отражение которого я мог видеть в стекле, по-видимому, сильно оскорбленного таким моим пренебрежительным отношением к его любимой конторе, еле заметно скривилось, и он сказал:

– Это здание СБ Конфедерации, молодой человек.

– Угу, – только и промычал я. – Чаю и бутербродов, любезный, живей.

Официант умчался на кухню, а я продолжал ожидать полковника Еременко, моего бывшего комбата, который сейчас пристроился на работу в здании напротив. Именно в этом заведении, мы договорились с ним сегодня встретиться во время его обеденного перерыва.

Третий день я нахожусь в столице, живу в гостинице, присматриваюсь к городу и прикидываю, что делать с деньгами и акциями, полученными от полковника. Деньги, понятно, частью лежат в банке, а частью у Егора Черносвита в поселке Гвардейский. С ними проблемы нет, эти суммы будут растрачены на мой дом, куда я свою будущую жену приведу, и на обзаведение хозяйством, а вот с акциями работать непривычно, хотя, что это такое, понятие имею.