Перепуганные глаза Итзалина были прикованы к этому пальцу.

– А теперь слушай меня! Слушай хорошенько, понял? – заговорил ветеран. Итзалин послушно кивнул, не смея поднять глаз. – Это вы, проклятые богами, чернильные души, придумали нанимать солдат! Это вы перестали доверять видессианам, потому что те любили своих господ больше, чем вас. Так? – Гай Филипп встряхнул несчастного чиновника. – Так или нет?

– Я… э-э… Полагаю, что нечто в этом роде действительно имело место, хотя подобная политика… м-м… была внедрена в обычную практику до того, как я имел честь быть переведенным в данный отдел.

– Клянусь членом Марса! Ты что, всегда так разговариваешь? – Римлянин хлопнул себя рукой по лбу, пытаясь осознать услышанное. – Если бы спросили меня, я бы ответил вам так: да вы, ребята, задницей думали!.. Ладно, хрен с этим делом. Слушай, ты, ублюдочный сын козы! Если ты хочешь, чтобы солдаты сражались за деньги, то почему ты вздумал задержать им жалованье? Отвечай, голозадый бюрократ! – Голос Гая Филиппа зазвучал еще громче, хотя Марк не думал, что такое возможно. – А если бы сюда пришли мои солдаты?.. Уж они-то вовсе не такие мягкосердечные добряки, как я, не думай! Знаешь, что бы они с тобой сделали? Они оторвали бы твою ослиную башку и помочились на нее! Будешь знать, как задерживать их деньги!

Казалось, Итзалин с минуты на минуту потеряет сознание. Решив, что с несчастного чиновника, пожалуй, хватит, Марк вмешался:

– Ну, раз уж ты у нас такой мягкосердечный добряк, Гай, то скажи: что же ты с ним сделаешь? Ну коли не станешь отрывать ему голову и мочиться на нее?

– Э? Я? Хм… – Старший центурион на мгновение смешался, но почти сразу же великолепно пришел в себя. Придвинувшись к бедняге Итзалину вплотную, он прошипел тому прямо в глаза: – Даю тебе четыре дня! Ты отправишь нам все до последнего золотого! И в старых монетах, а не в том мусоре, который чеканил Ортайяс! Иначе я забуду дорожку в уборную и все свои струйки солью на тебя. Ты меня понял?

После третьей попытки Итзалин выдавил:

– Да.

– Вот так-то оно лучше. – Гай Филипп сурово огляделся по сторонам. -А вы, паршивые бездельники, почему не работаете? – зарычал он на ошеломленных бюрократов и скорым шагом покинул комнату.

– Всего вам доброго, господа! – любезно сказал Марк чиновникам, следуя за Гаем Филиппом. Уже в коридоре трибуна посетила удачная мысль. Он снова заглянул в комнату и добавил: – Наемники – ужасные люди. Иметь дело с видессианскими аристократами было куда приятнее, не так ли?

Алипия Гавра весело смеялась, когда трибун рассказывал ей эту историю.

– И он получил жалованье?

– До последнего медяка. Оплата была выслана в Гарсавру специальным курьером дней десять назад. Гай Филипп решил остаться в Видессе и дождаться известия от Муниция о том, что деньги получены. Если произойдет задержка или Муниций недосчитается хотя бы одной монетки… ох, не хотел бы я в таком случае оказаться на месте Итзалина.

– Совсем неплохо время от времени устраивать бюрократам хорошую взбучку, – серьезно отозвалась Алипия. – Чиновники необходимы, чтобы Империя оставалась могущественной. Но иногда они начинают думать, будто жизнь сводится к бухгалтерским книгам. Столкнуться с реальностью лицом к лицу… Полезный урок.

Марк усмехнулся:

– Да уж. Думаю, Гай Филипп – воплощенная реальность. Во всяком случае, он куда реальнее, чем хотелось бы Итзалину.

Алипия поднялась с постели. Прошла несколько шагов до столика, где стоял кувшин вина. Налила себе и Марку. Это было лучшее вино, какое нашлось в таверне. Правда, и оно оказалось не слишком хорошим.