Мне показалось, что прозвучало это немного с досадой. Я подозрительно покосилась на своего собеседника, но тот лишь задумчиво смотрел себе под ноги. Его лицо было напряжено. Дмитрий явно не хотел, чтобы мне ставили метку. И честно признаться, я не могла понять почему.

Тем временем, не заметив, что я пристально наблюдаю за ним, Дмитрий тяжело вздохнул и продолжил:

— Все равно Стас будет чувствовать тебя. Альфа будет читать твои мысли.

— Ну и пусть, — я шутливо хмыкнула. — Рассказывать кому-либо о них я не собираюсь. Мне никто не поверит, сочтут за душевнобольную. Мне только сумасшедшего дома не хватало.

Дима усмехнулся, вздохнул и, устремив взгляд вдаль, проговорил:

— Может, ты и права, — он посмотрел на меня и лукаво поинтересовался: — Не боишься, что Стас поставит тебе метку любовницы?

— Зачем ему это? — я осторожно пожала плечами.

— Как зачем? — изумленно хмыкнул Дмитрий. — Ты красивая девушка. Он вполне мог заинтересоваться тобой.

— Это комплимент? — я кокетливо поинтересовалась.

— Нет, — мужчина странно улыбнулся. — Это правда. На его месте я поставил бы именно ее.

— Дим, — мне вдруг стало неловко от его слов, и я постаралась сгладить возникшую стесненность. — Не будет он из меня делать любовницу. Уверена, ему это ни к чему. Наверняка, у него из девушек, желающих скрасить ему ночь, отбоя нет. Метка помощника или как его там…

— Советника, — подсказал мужчина. — Настя, я все же повременил бы с меткой. Нам кажется, что мы вышли на след напавшего на тебя зверя.

— Вам, это кому? — с легкой ухмылкой поинтересовалась я.

— Нам с Жанной, — ответил он.

— Кто она такая? — с нескрываемым раздражением спросила я. Еще свежо было в памяти, как она настаивала на моей смерти.

— Жанна? — удивленно уточнил Дмитрий. Я утвердительно кивнула в ответ. — Моя родная тетя, — он тяжело вздохнул и еле слышно продолжил: — Оборотень убил всю ее семью: мужа, дочь, сестру, зятя и племянницу.

Я ошеломленную ахнула и с сожалением взглянула на мужчину. Теперь мне стало ясно, почему он так противиться метки. Только сейчас я заметила, что в его темно-каштановых коротко стриженых кудрях кое-где пробивается седина, а еле заметные морщины у уголков рта ближе к подбородку становятся глубже. “Морщины печали”, — всплыло в памяти. Когда погибли мои родители, тоже появились такие же на моем лице. Но после я разгладила их с помощью косметолога и впредь старалась больше улыбаться. Спасибо Лешке, помог мне в этом.

— Оборотень убил и твоих родных? — тихо спросила я.

— Отца, мать и сестренку, — еле слышно прошептал Дима. — Он напал на нас в походе. Мы вместе с семьей тети любили летом ходить с палатками. Вот однажды ночью на наш лагерь напал оборотень. Наши все спали, а мы с Жанной отошли от палаток. Не спалось обоим. Решили немного прогуляться по лесу и набрать дров, — он горько усмехнулся и покрутил головой. — Набрали… Услышали душераздирающий крик и рванули к ним. А там… — мужчина обреченно махнул рукой и замолчал.

И я молчала. Его рассказ был пронизан невероятной болью. Такие раны не заживают, они оставляют следы на всю жизнь. В чем-то мы с ним похожи. Оба потеряли родных в один миг. Но в отличие от меня, увидевшую родителей уже в морге, Дима видел смерть любимых людей и не смог им помочь.

— Зверя нашли? — осторожно поинтересовалась я.

— Да, — кивнул мужчина. — Но что им двигало, так и не узнали. Мы с Жанной выследили его, но убить не смогли. Тетя дала слово Стасу, что виновный в гибели нашей семьи будет передан клану живым.

— Зачем? — я недоуменно нахмурилась.

— Оборотни хотели понять причины его нападения на мирно спящих людей, — он раздраженно раздул ноздри и зло бросил: — “Ведь они не нападают на людей”. Но тварь сдохла, не раскрыв своей тайны. Свои убили. Сопротивлялся сильно, боялись упустить. Станислав, конечно, разозлился, но все же согласился, что выхода не было.