Михаил пожал плечами:

– Да убежала, наверное, чего ей тут дожидаться-то?

– Так, с нами хоть бы это… познакомилась бы.

– Ага, приятный момент для знакомства и светской беседы! Ну, ушла – и ушла… как бы только эти ее не догнали.

– Да не до этого им – сирену, небось, слышал?

– Слышал… – Миша потянулся. – Ох, и здорово же мы им наваляли!

– Да уж, – расхохотался Веселый Ганс. – Тебе, я смотрю, тоже досталось нехило!

Михаил ничего не ответил, лишь только поморщился.

– А она ничего, красивая, – прищурясь, Василий посмотрел в небо. – Девчонка-то эта. Блондинистая, с косою… Одета чудно, видал? Наверное, тоже из ваших…

– А очень может быть! – встрепенулся Миша. – Наверное, тоже на реконструкцию приехала, да чуть припозднилась. Ну да – так и есть! А тогда мы ее сегодня увидим, и, может быть, даже очень скоро!

– Вот и познакомимся, – Веселый Ганс потер руки. – Ну, чего, пойдем, что ли? Эх, ну и рожа у тебя, Шарапов! Красавец!

– На себя посмотри!

– Да я-то еще ничего… Во-он, за тем овражком, наши. Пойдем?

– Не, – Михаил отмахнулся. – Схожу лучше к реке, умоюсь.

– Эт правильно. Тебя подождать?

– Сам приду…

Спустившись к реке, Миша сбросил в траву джинсовку, стащил разорванную футболку, умылся – эх, хорошо! Только вот все тело болит… и рожа. Губу ведь расквасил, гад лысый! И под левым глазом точно синяк намечается. Правильно Вася сказал – «красавец»! Ну, да и черт-то с ней, с рожей! На работе о Мишином увлечении знали, а в битве мало ли что приключится? Всяко бывает. Рубка – дело такое, случаются и синяки, случается – и ребра ломают.

– Ну что, умылся?

Вытерев футболкой лицо, Михаил оглянулся – позади стоял Веселый Ганс и улыбался. В вермахтовской серо-стальной форме, с МП-40 на груди.

Улыбчивый ты наш! Быстро управился.

– Наши к вашим пошли, пьянствовать, – пояснил сварщик. – Я сказал – мы тоже сразу туда и отправимся.

– Как скажешь. Водку-то им отнес?

– Да отнес, с чего они радостные-то такие вдруг стали?

– А…

– Ни гопоту эту, ни девчонку по пути не встречал, не видел.

– Ну, может, увидим еще.

Михаил поднялся к ольшанику и тоже улыбнулся – как умылся, так полегчало сразу. Вроде и ничего – только лицо да ребра саднили.

– Слышь, Миш, а кольчуга у тебя далеко?

– Да не очень… По пути вытащу.

– Я тут фотик прихватил… Сфоткаемся!

– «Сфотографируемся», – машинально поправил Миша. – Или – «снимемся». А еще лучше – «сделаем фото на память». Ты что это с автоматом? Милиции не боишься?

– А, не менты это были – пожарные! Ну, сирена-то…

Понятно. Михаил нагнулся. Пошарил руками в траве – где-то потерял часы. Здесь… или у реки оставил?

Что-то сверкнуло вдруг… Значит – здесь! Отыскал-таки…

Сунув руки в крапиву, молодой человек подобрал… изящный стеклянный браслетик приятного желтовато-коричневого – янтарного – цвета. Витой, и застежка в виде змеиной головки с красными камешками-глазками. Красивая вещь… Ага! Так это та девчонка, наверное, потеряла! Ну да! Именно так – кому больше-то? Вещица под старину сработана, такие в Древней Руси носили.

– Че, нашел часы-то?

– Часы не нашел, а вот… – Миша показал браслетик приятелю.

Тот тоже заценил:

– Красивый! Старинный, наверное?

– Скорее, под старую вещь сделанный.

– Слушай, а не та ли…

– Я тоже думаю, что та девчонка его тут и потеряла. Сегодня вернем!

– Если встретим.

– Встретим – куда ей от нас, воинов новгородских, деться-то? – подмигнув Василию, Миша махнул рукой. – Ну что, идем за кольчужкой?

– Идем. Ой, а часы-то?

– Сейчас к речке спущусь, погляжу…

Там он их и нашел, часы-то – лежали себе на плоском камне. Михаил глянул на циферблат – батюшки! С момента битвы четыре часа прошло. А казалось – минуты.