– Все «чистые», стволов нет, – повернулся Павел к Вышутину.

– Всем лежать не дёргаясь, пока я не разрешу, – грозно прорычал Борька, а сам подумал: «Это тебе не ОМОН… Спецназ поработал!»

– Коля, – повернулся он, ища глазами Бобылюка. – Слышишь! Ищи компру,

Приказ этот немного запоздал, потому что Николай уже вынес из ванной комнаты целлофановый пакет с анашой, и алюминиевую миску с тёмными разводами, оставшимися после пропарки конопли в ацетоне.

– Ну, всё, задел есть, растаскиваем всех по разным комнатам. Жриц любви можно вместе. Зовите сюда наших молодых, хватит им там на улице маячить, – распорядился Вышутин.

Подруг заперли в одной комнате, одного из парней в другой комнате, еще одного – в туалете, а Сёму, хозяина квартиры, усадили на кухне для сердечной беседы. С улицы пришли Рома с Андреем.

Борис Вышутин с ходу, не давая опомнится находящемуся ещё в шоке Семёну, начал допрос.

– Ну, ты пацан по уши впух. На твоей на хате наркопритон, изъято конопли на особо крупную партию.

– Это не моё, – испуганно заверещал Сёма.

– Во даёт! Не, ну ты слышал! – призывая Павла в свидетели, возмутился Борис. – По твоему: мы эту дурь вырастили, принесли и тебе подбросили?

– Ах ты … – Павел накинул на лицо маску гнева и навис всем телом над съёжившемся от испуга Семёном.

– Паша! Прошу тебя, не надо, – удерживая за плечи капитана, Борис, повернулся к молодым операм и дико закричал: «Ну что стоите! Помогите его удержать! Видите, у него опять началось!»

– Пустите! Дайте удавить этого козла! – куражился Павел. – Это я, боевой офицер, дурь выращиваю… Да я сейчас порву тебя, как промокашку!

– Слушай братан, – Борис, оттеснив Павла, упёрся локтями в кухонный стол, зашипел парню на ухо. – Ты того, лучше как есть скажи. Капитан на войне контужен. За себя не отвечает. – Майор доверительно посмотрел в широко раскрытые от ужаса глаза Семёна. – Если у него башню сорвёт, мы тебе уже ничем помочь не сможем. Сам видел, как он один вас тут всех в одного положил?

– Товарищ капитан, – «уговаривал» Павла Бобылюк, упёршись ему в грудь руками. – Успокойтесь! Вам нельзя так волноваться. А то, того глядишь, «скорую» придётся вызывать.

– Придётся! Только не мне, а этому уроду! – Паша с шумом рванулся на кухню, откуда его только что вытолкнул Бобылюк. – Я в «травму» его уложу… Надо-олго!

– Ну что, Сёма-Семён, будем разговоры разговаривать? Ты поможешь нам, мы поможем тебе. Можем и наркоту тебе простить, если дашь нормальный расклад по интересующему нас вопросу.

В знак согласия полностью сломанный клиент испуганно закивал головой.

– Кого это ты вчера катал на своём лимузине? Что за подруга с вами была? – попёр напролом Борька.

– Какая подруга?! – сжался от страха Семён.

– А та, которую вы потом на Суворова бросили. Совсем без одёжек была, – видя, что клиент «поплыл», дожимал его майор. – Заодно, скажи ты мне, друг мой Сенечка, зачем вам надо было бросать её в таком видном месте? Ведь там ходит много порядочных граждан и гражданок, которые очень боятся трупов.

– Да мы и не хотели… Под лёд… Везли, чтобы её в Амур… – сдался Сёма, – Да менты нам на хвост сели… Вот мы и испугались… И пришлось её… Где пришлось… Если бы не ме…

– Я не ослышался? – раздался из-за спины Семёна голос Бобылюка. – Вроде бы с виду приличный юноша. – По-отечески пожурил паренька Коля.

– Извините, – поправился юноша. – Милиционеры…

– Ну а теперь с самого начала, подробненько так, будто на исповеди. Увидишь, на душе легче станет. – Попросил Вышутин.

– Вчера мы с моей Людкой часов, наверное, в десять вечера сидели дома. Пили пиво. Тут ко мне заваливает Антоха, мы с ним в одном классе учились, а с ним Бес.