– Кто из двоих обедавших с бароном его кузен? – спросил вора Артур.

– Рыжий, – ответил Том.

Это был тот, кого убил Бэртон. Теперь друзья имели кровные счеты с Альфредом Мором, который наверняка захочет им отомстить за смерть родственника. Суровые нравы того времени были им хорошо известны, но они были еще слишком молоды, чтоб уметь всерьез тревожиться за себя. Тем не менее Ричарду было жаль, что из-за такого пустяка погиб человек.

– Может быть, мне не стоило устраивать все это из-за гусыни, – начал Дик, – но я не мог поступить иначе.

– Да нет, – сказал Артур, – все правильно. Я слышал о Море, говорят, он и его дворня живут тем, что грабят путников, проезжающих мимо его замка. И кузен его, я думаю, был такой же, как он. Так что не жалей убитого мной. Они дурные люди и получили по заслугам. Вопрос, что теперь делать с Томом?

Все посмотрели на слугу барона-разбойника, сжавшегося под их взглядами. Бану была безразлична его дальнейшая участь, Джек все еще не проспался, кроме того он не участвовал в этой истории. Решать предстояло Ричарду с Бэртоном.

– Оставим его на суд крестьян, – сказал Дик, – пусть они решают, как с ним поступить.

– Можно, – согласился Артур, – но то ли это, чего ты хочешь, Дик? Крестьяне повесят этого парня, это уж как пить дать! А ведь именно ты только что говорил нам о милосердии и сострадании. Кроме того, судить должны мы – сэры, а не народ. Поэтому я предлагаю отпустить Тома, пусть идет восвояси. Не нужно больше крови. Сегодня я убил одного человека, и, чтобы что-то противопоставить этому греху и хоть как-то уравновесить его на небе добрым поступком, я хочу оставить жизнь другому. Не знаю, справедливо ли это, но я решил так. Как вы считаете? – спросил он товарищей.

Ричард на минуту задумался, потом, махнув рукой, сказал:

– Пусть идет.

– Что нам с его смерти, – соглашаясь, добавил Бан.

Старушка пыталась опротестовать решение, но ей слова не дали.

– Ты свободен, Том, – сказал ему Артур, – иди с миром и не совершай больше дурных дел.

Рыцари освободили Тома от пут, и он, кланяясь и благодаря их, начал пятиться к выходу со двора. Выйдя на сельскую улицу, он развернулся и, что есть духу, помчался прочь, боясь, как бы его судьи не передумали.

Попрощавшись с хозяйкой гусыни, друзья покинули деревушку и вернулись в харчевню, чтобы все-таки пообедать и рассказать пьянице-Джеку, который как раз начал приходить в себя, о произошедших событиях.

Последующие дни прошли без происшествий, и спустя несколько суток настало время отплытия. Дик взошел на корабль. Остальные уже ждали на палубе. Крестоносцы подняли паруса и отправились в путь.

* * *

…Вернемся на миг в окрестности Йорка, где в замке Лейстреда, возле которого началась эта повесть, примерно в это же время произошел примечательный разговор отца Аделины с ее несостоявшимся женихом графом Олдриджем.

– Это очень непорядочно с вашей стороны, герцог, – говорил граф.

– Вы должны понять, – оправдывался Лейстред, – что не я повинен в случившемся. Вы по-прежнему можете жениться на моей дочери, и я буду только рад!.. Правда, конечно, теперь, после того как она принесла этот обет, который слышало столько народу, вам придется для этого стать крестоносцем, но если вы действительно хотите взять ее в жены, то почему бы и нет, и тогда…

– Знаете, герцог, – прервал его Олдридж, – я в том возрасте, когда уже не рискуют жизнью ради девчонок.

* * *

Корабли крестоносцев приближались к цели. Вспенивая воду Средиземного моря, они шли на всех парусах, подгоняемые попутным ветром, словно решившим способствовать освободителям Палестины. Задержавшись, завоевывая Кипр, крестоносцы теперь спешили скорее добраться в Аравию на помощь христианам, сражавшимся там.