Джесс не смог придумать ничего, что можно было бы сказать, чтобы утешить Аниту, да и он сомневался, что она поверит ему, так что он просто молча ее обнимал, положив подбородок на ее голову, и жалел, что сам не может заплакать. Может, слезы помогли бы ему избавиться от пустоты, что разносилась внутри его эхом. Однако слез внутри его не было. Пока что. – Анита, – сказал он, когда та перестала рыдать и дрожать. Она отстранилась, сделала несколько глубоких вдохов и протерла глаза; это лишь еще больше размазало темную подводку для глаз, которой она сегодня накрасилась. Анита прежде казалась взрослой, однако теперь выглядела как вырядившийся ребенок. Ей сейчас было сколько, пятнадцать? И ноша всей криминальной империи лежала на ее плечах. – Я потерял брата. Ты лишилась отца. Мы могли бы теперь стать друг для друга семьей. Если пожелаешь.

Анита задумалась – снова эта взрослая искра во взгляде, – а потом мрачно кивнула.

– Я сочту за честь, – сказала она.

– Не стану говорить за семью Брайтвеллов в целом, но сам я тебе обещаю: я буду заботиться о тебе, как подобает брату. – «Как не позаботился о Брендане». Джесс позволил себе улыбнуться. Улыбка вышла скромной, но настоящей. – И вместе мы, может, сумеем построить что-то, чему позавидовали бы оба наших отца.

– Да, – сказала она и сделала еще один глубокий вдох. – Полагаю, мы могли бы. Спасибо тебе, Джесс. Прости, что я… – Она махнула на свое перемазанное слезами лицо и усмехнулась. – Погоди здесь. Я постараюсь привести себя в порядок. Ты голоден?

Голоден ли он? Когда Джесс в последний раз ел? Он не знал. Пожал плечами.

– Полагаю, голоден.

– Я попрошу принести еду, – сказала Анита. – Мне не нужно напоминать тебе, чтобы ты не бродил по этому дому, верно? Мои люди пока с тобой не знакомы. Всякое может случиться, особенно если учесть, что ты в униформе.

– Нам следует отыскать снайпера, – сказал Джесс. – И архивариуса.

– Ты не в том состоянии. Сядь. Отдохни. Поешь. Почитай. Сражение подождет.

Анита казалась абсолютно уверенной в своей безопасности в этих стенах. Джесс надеялся, что она не переоценивает себя, но, скорее всего, она была права: если бы ее люди были склонны брать взятки, то обернулись бы против нее уже давным-давно и она бы уже погибла. Анита в одиночестве вышла из уютного, тихого садика. Джесс на мгновение уставился на книгу Макиавелли, а затем сел и начал читать. «Все государства, все державы, которые имели или продолжают иметь власть над людьми, были и остаются либо республиками, либо монархиями. Монархии являются либо наследственными, в которых семья давно признана, либо новыми. Новыми являются либо совершенно новые… либо они, что называется, аннексированы наследственным монархическим государством, которое их завоевало».

В «Государстве» была целая глава, посвященная структуре и слабостям Великой библиотеки; они были завуалированы благодаря проницательному взгляду Макиавелли и обозначены как уязвимости института. Последнее, чего хотели архивариусы прошлого, – это позволить простому принцу или королю понять, как лучше уничтожить то, что было возведено столь дорогой ценой. Подобно всем народам и державам, Великая библиотека была построена на жертвах… некоторых приносили в жертву добровольно, других с криками бросали в бездну амбиций архивариуса.

«А что, если бы эта книга не была запрещена? – спросил себя Джесс. – Что, если бы каждый правитель каждой страны обладал подобной информацией и проницательностью? Возможно, наши лидеры были правы, беспокоясь о том, что опасные идеи могут попасть не в те руки».