Я начал потихоньку ржать: ну, сил нет, смотреть на этого артиста! Рогожин заинтересованно посмотрел в мою сторону:

— О! Я вижу, наш Мажор другого мнения? Не желаешь просветить, что такого весёлого ты увидел? Или ты думаешь, что лучше справишься?

— Так точно! — вскакиваю, пожирая начальство взглядом.

— О, как! И прям нигде не проколешься?

— Так точно!

— Ну, удиви!

И, устроившись поудобней, начал допрос:

— Какой у вас был приказ?

— Секретная информация!

— Почему это секретная? — изображает удивление.

— Секретная информация!

Степаныч откровенно улыбается в усы, а командир продолжает:

— Не говори ерунды, это была обычная войсковая операция! Так что отвечай на поставленный вопрос, или под трибунал захотел? — лицо серьёзное, вот только глаза... улыбаются.

— Секретная информация!

— Молодец! Я в тебе не сомневался! Степаныч, как думаешь, может пора уже старшего дать?

— Может и пора...

Парни удивлённо пялятся на нас, не понимая, что происходит. Довольный Рогожин поясняет:

— Вы вообще читаете документы, которые подписываете? На вас отрабатывают новую методику подготовки спецназа и всё что связанно с ней — совершенно секретно. Так что вы не имеете права отвечать ни на какие вопросы — вообще! Ибо где один ответ — там и два... Так что на любой вопрос у вас один ответ — секретная информация! Кстати, поясню для новичков: вас взяли под мою личную ответственность. Ещё один эксперимент! Так что не подведите! Парни, вбейте себе в голову: многие очень хотят узнать методику обучения, и особисты эти, со своими разборками, нам до фени. Даже если начнут вспоминать какие-то грешки на гражданке, не ведитесь!

— Грехи разные бывают! — заметил Пепел.

— Для тупых повторю! Не ведитесь! Если будут давить — скажите потом мне! Кураторы всё решат! Вы, дети мои, принадлежите ГРУ! И этим всё сказано! А теперь брысь зубрить ответы и чтоб от зубов отскакивало! — радостно засмеялся командир. — Потом проверю!

11. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Как оказалось: не так страшны особисты, как их малюют! Хотя конечно не будь грозной бумаги, позволяющей нам, как попугаям повторять: «Секретная информация». Всё могло бы быть иначе, но она была. И вот, целых четыре часа, я как заведённый повторял одну и ту же фразу... А серьёзные дяденьки, с непроницаемым видом, всё записывали, хотя сперва попытались использовать видео, но командир это дело быстро пресёк! Так что... облом-с! Вот ведь выдержка у людей! Я бы, наверное, на втором допрашиваемом взбесился, а эти ничего, пишут, как ни в чём не бывало. Да уж, попади к таким на настоящий допрос — всю душу вынут! И самое забавное вынули...

— Заходи, садись, — Рогожин махнул рукой в сторону стула. — Ну, как тебе товарищи из особого отдела?

— Жесть, — с подозрением смотрю на довольного командира.

— О как!? — весело смеётся. — Тогда знакомься. Майор Васильев — начальник наших гостей.

В этот момент в палатку вошёл высокий, худощавый мужчина, с пронзительно цепким взглядом. Я его уже видел во время допроса: все четыре часа он неотрывно следил за мной. Неприятный тип! Но субординацию никто не отменял; вскакиваю по стойке смирно:

— Здравия желаю, товарищ майор!

— Садись, сержант — у нас неофициальный разговор.

«Вот те раз!» — удивлённо смотрю на Рогожина. Тот уже собирался ответить, как полог палатки откинулся и нарисовался Иванов:

— Не помещаю, товарищи начальники, — и улыбка во весь рот.

— Степаныч! Старый чёрт, иди же обниму тебя! — майор, радостно раскинув руки, полез обниматься с прапорщиком!

«Я шизею, что происходит?»

— Ты где шлялся? А то мы тут пытками балуемся, а тебя нет! — хохотнул майор.