Ну, нафиг! Мы всем коллективом, в размере пятнадцати человек, начали восторгаться добротой инструктора. А ведь нас было больше, но Рогожин пятерых уже отчислил. Как утверждал этот садист на Северный полюс… И мы ему верили… Или я уже жаловался?

– Ну, ладно-ладно. Вижу, что уважаете командира, – «Уф, пронесло!»

Взяв в руки то, что когда-то было гвоздём двухсоткой, задумчиво кручу в руках: – «И как его метать?»

– Что, думаете невозможно? – Рогожин ехидно улыбнулся. – Милославский, дай-ка штук двадцать…

Взяв в руки горсть самых разных гвоздей от сотки до трёхсотки, задумчиво посмотрел на меня… И так же стоя боком к мишени, начал!

– А теперь сходи, посмотри.

М-дя… Из двадцати: два не воткнулись, пять попали в глаза, тринадцать просто и незатейливо торчали из «головы» силуэта.

– Плюс два! – улыбаюсь. Вроде мелочь, а приятно!

– Тьфу, ты! Как нянька с вами, даже потренироваться некогда… – по лицу было заметно, как сильно расстроился инструктор. – Ладно, приступайте, завтра ещё и на монетах тренироваться начнём… И где мои гвозди?

И бросать, бросать до изнеможения, пока руки не перестанут слушаться… Хотя, надо признать, методы у Рогожина действенные – уже на следующий день начинает что-то получаться! Вот только зачем? Зачем мне уметь бросать всякий мусор? Для этого есть привычные уже ножи, я ведь будущий диверсант, а не ниндзя!? На что, Рогожин дал исчерпывающий ответ: «За надом!».

Или рукопашный бой! Это что-то, с чем-то… Ни одного лишнего движения: всё просто и рационально, и в то же время – ни на что не похоже. Пепел, помешанный на различных единоборствах, утверждал, что это что-то новое или, возможно, хорошо забытое старое… Вроде, как нечто подобное, существовало в тридцатых-сороковых годах прошлого века… По данной технике готовили зубров НКВД… На вопрос, откуда у него такая информация, он лишь загадочно улыбался и закатывал глаза…

Знаете, какой самый лучший стимул? Плохо стараетесь? В очередь! И по одному! Но это за счастье! Тут он хоть силы рассчитывает. А если толпой? А мы ведь не совсем дети и чтоб навесить таким бравым ребятам люлей – надо постараться. О-о-о! Мы как-то вчетвером: я, Балагур, Ванька и Андрюха-Пепел – смогли повалить его на землю, просто задавив массой, и разбили нос… О, какое это счастье! Но этот гад обломал всю радость! Вместо того чтоб погонять нас – он объявил выходной. И, счастливо улыбаясь, пояснил:

– Ну, наконец-то! Научились работать в команде! – и, вытирая бегущую кровь, продолжил: – Теперь отдыхайте, я доволен…

Нет, это что получается? Мы доставили ему удовольствие? Конечно, приятно было зарядить ему в нос, но результат?

А когда он учил стрелять с двух рук? Представляете, дал два ствола, и я, как дурак, тыкал им в сторону малейшего движения или звука… Несколько часов к ряду… Ох-хо-хох… Вспоминать тошно! Зато какой результат!!!

А вот мотать кроссы нас не заставляли. Нет, вы не подумайте, что мы не бегали. Бегали, но не кроссы. Как говорил Рогожин:

– Не будем тратить полезное время на ерунду!

И действительно, зачем? Если с утра до столовки – три километра, потом обратно. На полигон пять, там ещё неизвестно сколько! А если до леса? И вообще везде бегом! И зачем нам кроссы? Я вон «выпускную» двадцатку пробежал и даже не запыхался! Спасибо тебе, командир! От всех ребят – оставшихся в живых! Спасибо за науку!!!

Прошло три месяца, и начались выпускные экзамены. Кто-то удивится, чему можно научить за три месяца? Ну, допустим не три, а пять – не стоит забывать о первой учебке! Но и тут не всё просто! Как всегда в нашей армии и происходит: кому-то попала вожжа под хвост, и произошло следующее. Рогожина сняли с инструкторов и определили командовать нами, чему он был несказанно рад. Степаныча – старшего прапорщика Иванова, в замы, а всю группу, оставшихся десять человек, досрочно выпустить и на войну…