Всю ночь я маялась, крутилась, не в силах заснуть. В голову лезли разнообразные мысли, от соблазнительных до просто любопытных. Соблазнительные лучше пропустить или прогнать подальше, чтобы не вздумали возвращаться. А вот любопытство, почему отец так относится к сыну, не давало покоя. Заслужил ли Север такое отношение к себе? Сам оказался виноват? Хотя разве могло существовать оправдание тому, что на тебя поднял руку собственный отец? Я не могла себе этого представить. Когда арестовали моего отца, он стал для нас чем-то особенным. Мне сложно было вообразить, что я могу серьезно поругаться с ним, да так, чтобы он решился ударить меня.

Где отец находился сейчас, был ли жив? Одного Богу известно. Мама успокаивала нас, рассказывая, что особенных держат в заключении и им ничего не угрожает. Вот только эти ее слова звучали неуверенно, а в глазах была вечная тоска, когда речь заходила о папе. Из-за чего я не раз думала, что он больше не с нами. Не в этом мире.

Сложно иногда понять, как в жизни получается, что существуют семьи, где родные друг друга не ценят. И те семьи, в которых не хватает любимого человека, где сын или дочь землю бы рыли руками и делали возможное и невозможное, дабы просто находиться рядом, дышать одним воздухом с дорогими и любимыми людьми. Кто-то, имея все, может просто этого не ценить, не замечать. и ведь существовали на свете такие несчастные, которым пришлось потерять родного человека, а потом жить лишь теплыми воспоминаниями, проливая слезы в подушку.

Измученная ночными мыслями, я сползла с кровати и на цыпочках вышла из комнаты. За окном едва зарождался день. Серые краски нагоняли тоску и хотелось юркнуть назад под теплое одеяло. Прогноз погоды сегодня был таким же неутешительным, как и мое настроение. Ожидался дождь.

Тихонечко, чтобы не разбудить моего нового соседа, я направилась в туалетную комнату и, проходя мимо закрытой двери в комнату, где спал Север, остановилась. Заломив руки, мысленно приказала себе двигаться вперед и ни в коем случае, ни за какие коврижки не заходить к нему. Но оказалось поздно. Рука словно жила своей жизнью. Щелчком пальцев я наложила иллюзию невидимки и тихонько отворила дверь. Не задумываясь, тотчас воспользовалась очередной иллюзией. На тот случай, если бы Север проснулся, дверь выглядела бы закрытой, а я смогла бы спокойной сбежать и не быть пойманной на горячем.

Сделала шаг – и деревянная половица предательски заскрипела, готовая выдать меня с потрохами.

Черт! Какого лешего я вообще здесь делаю?! – мысленно отругала себя за столь геройский поступок. Только отважная или же отчаянная девица могла вот так вломиться в комнату к парню. Но я бы в большей степени предпочла быть героиней, чем отчаянной.

Взгляд постепенно привык к полумраку, и я, затаив дыхания, начала рассматривать голую мощную спину Севера. Он спал, словно ребенок, сладко подоткнув тыльную сторону ладони под щеку и безмятежно улыбался во сне. Вот кому, кажется, было совершенно все равно: любит его предок или нет.

Залюбовавшись, я сделала еще один шаг, очень надеясь, что мои шаги не разбудят парня.

Это же надо, я раньше и не замечала, что здесь такие скрипучие полы!

Неожиданно Север развернулся, ложась на спину и демонстрируя чертовски привлекательный пресс. Охнув, я, кажется, сделала очередной шаг. И все бы ничего, только шагнула я к нему, а не наоборот. Сбежать бы, да только было поздно. Парень резко вскинул руки вперед и, заключив меня в объятья, потянул прямиком на себя. Я мысленно поблагодарила его за то, что он все еще не открывал глаз, иначе вряд ли бы смогла все объяснять. Мгновенно развеяла иллюзию, при этом жалобно пискнув: