– Э-э, а я что? – пришёл в недоумение Вадим.

– А ты старикам помоги собраться. Мы и без тебя справимся.

***

Схватив Василису за руку, я провёл её по пустому холлу ЗАГСа и, ворвавшись в кабинет директорши, бросил перед ней паспорт. Отобрал у Васьки её и пустил следом.

– Мы разговаривали утром, – напомнил и показал на свой паспорт.

Клуша раскрыла его, наткнулась на купюры и расплылась в улыбке.

– А-а, Дмитрий Сергеевич, – протянула она, доставая книгу. – Так бы сразу и сказали.

– Я так сразу и сказал.

Она подняла зад, ткнула на кнопку на магнитофоне, и в кабинете загремел марш Мендельсона. Вася вздрогнула. Я ткнул в ту же кнопку.

– Можно и без этого. Нам просто расписаться.

Директор ушла за книгой, оставив нас одних.

– Так просто? – шёпотом спросила Василиса. – Сколько ты ей дал?

– Полтинник, – ответил, нагнувшись к её уху.

Пахла она не духами, но на удивление вкусно. Какой чёрт дёрнул меня вдохнуть поглубже – не знаю. Какой дотронуться при этом до её волос – тоже.

– Ты что делаешь?

– Ничего не делаю. Интересно стало, сколько ты свою косу растила? – Пальцами провёл почти до конца.

– Долго, – отрезала она и отступила на шаг.

Я подошёл снова и дотронулся до её талии. Ненавязчиво, чтобы, не дай бог, не напугать. Платье было тоньше, чем я думал, и на плече выглядывала лямка бюстгальтера. Я подтянул платье, попутно касаясь кожи.

– Дима! – прошептала она. – Мы же так не договаривались. Я не…

– У тебя торчала лямка.

Продолжить не дала вернувшаяся с книгой директор. Она безошибочно открыла нужную страницу и вручила нам по ручке.

– Здесь и здесь, – ткнула пальцем в строки.

Я сделал приглашающий жест. Вася стиснула ручку до белизны костяшек, а сама стала похожа на приведение.

– Лучший слуховой аппарат для Софии Васильевны, – сквозь зубы напомнил я.

Кончик ручки упёрся в строку. Василиса посмотрела на меня из-под ресниц и поставила роспись. Красивую, нужно сказать, для деревенской девчонки. Я тоже расписался.

– Ну всё, теперь вы муж и жена! – объявила директор ЗАГСа. – Если у вас нет колец…

Я остановил её. Достал кольца и, взяв Васькину руку, надел маленькое, с камешками, на её безымянный палец.

– Отлично. Отец заценит.

– Красивое… – шепнула Вася, посмотрев на свою руку.

– Ещё бы. Белое золото с сапфирами. Держи, – протянул ей второе и свою руку.

Она взяла её. Пальцы у неё были прохладные. Сперва подумал, что показалось, но нет – руки у неё подрагивали.

– Так волнуешься?

– Ничего я не волнуюсь.

Она надела кольцо. Я сжал руку в кулак и разжал. Ничего так смотрится. Как будто весомости придаёт, прямо как батя и желал.

На подоконнике стояла ваза с цветами. Я вытащил из букета три самые приличные розы, отдал новоиспечённой жёнушке и сделал фото. Если бы не стеллаж с папками за её спиной, можно бы было подумать, что на фотографии барышня-крестьянка из дремучего века.

– За неудобства. – Я положил под книгу регистрации ещё одну купюру, и директриса опять заулыбалась от уха до уха.

– Вы прекрасно смотритесь, – донеслось нам вслед. – Совет да любовь!

***

– Ты что, правда заплатил ей пятьдесят тысяч?! – недоумённо воскликнула Вася, как только мы вышли на улицу.

– Да.

– С ума сошёл?! Да она бы нас за пять расписала!

– Я не мелочусь, если дело важное. Всё должно быть по высшему разряду.

Вася фыркнула.

– И в чём разница разрядов? Что-то я не заметила, чтобы у нас было VIP-обслуживание.

– А у тебя большой опыт?

– Нет у меня опыта. Но захудалый кабинет от шикарного зала я отличить могу. Тебя развели как мальчика, а ты и доволен, что крутизну показал. Потешил самолюбие. Хотя мне-то какая разница?

Она кинула розы в машину, где уже лежал пакет с шалью для бабки. Пока Василиса ходила за ней, я забрал заказанные по пути кольца – самые дорогие, какие были в городке. При населении в пять тысяч человек хорошо ещё, что здесь нашёлся ювелирный.