– Скажи ему об этом, – предложила Джун.

– Сказала бы… – вздохнула Нина. – Но теперь я уже не думаю, что он поймет…

В среду после школы Джун помогла Нине с выбором краски. Придя домой, они наконец-то избавились от ужасного пергидрольного цвета.

Вернувшийся домой Лэндон, увидев это, расстроился. Он не упустил возможности заметить, что пергидрольный цвет был гораздо лучше «этого убожества». Нина проигнорировала Лэндона, решив больше с ним не говорить. Но уже на следующий день ей пришлось отменить бойкот. Джун показала ей страничку Лэндона в инстраграме, где тот запостил фото спящей Нины с обесцвеченными волосами и открытым ртом. На фото была подрисована муха, сидящая на губах Нины.

Лэндон шел по коридору с парнями из команды и смеялся, когда на его пути появилась Нина и врезала ему сумкой.

– Полагаю, ты видела мой инстаграм, Мазарин. Классненько, ага?! – беззастенчиво улыбнулся Лэндон, жуя жвачку, и широко открывая рот.

Парни рассмеялись, обходя их.

– Видела! – воскликнула Нина. – Ты прокрался ко мне в комнату! Опять!

– Ага! – рассмеялся Лэндон. – И если тебе интересно, то ты спишь с открытым ртом и сопишь!

Нина сердито посмотрела на него.

– Не интересно. Удали фотку!

– Ага, щас. – фыркнул Лэндон, проходя мимо, вслед за друзьями из команды. – К тому же… – обернулся он. – Я не могу.

Лэндон развел руками и широко улыбнулся.

– Мама и Пер забрали все гаджеты.

– Ты же ее как-то выложил! – всплеснула руками Нина.

– Магия.

Лэндон выплюнул жвачку и, рассмеявшись, ушел на урок.

Утром в пятницу Нина, подставив стул, копалась в кладовке. Тут было много разного старья: ее старая школьная форма, сдутые мячи, обручи, фотоальбомы, бейсбольная перчатка, и пара старых цифровых камер.

Довольно улыбнувшись, Нина достала одну из камер и, поставив в нее батарейки, включила. Фотоаппарат работал исправно. Нина закрыла кладовку, убрала табуретку и свесилась с перил, глядя, чем занимаются родители. Отец сидел за кухонным столом с газетой, потягивая кофе, а Сара, в теплом халате и тапочках, разговаривала по телефону. Они оба были дома потому, что вечером их ждал званый ужин, устроенный боссами Сары.

Прокравшись по коридору второго этажа, Нина постучала в дверь ванной, где как обычно торчал блондин.

– Занято! – отозвался он.

– Блондин, я тебе кое-что принесла, – сказала Нина, наклонившись к двери.

– Что? – крикнул из душа Лэндон.

– Телефон. Кэрри звонит.

– Че хочет?

– Я не знаю. Но она говорит, что это срочно.

Послышался топот и плеск воды, а затем Лэндон, обернувшись в полотенце, открыл дверь.

– Холодно, – сказал он.

– Держи.

Нина протянула ему телефонную трубку и, держа фотоаппарат возле бедра, сделала несколько снимков.

– Ало? Ало? Там никого нет.

Лэндон в недоумении посмотрел на телефон, а затем на Нину.

– А, наверное, она решила не тратить время на ожидание тебя. – улыбнулась Нина, забирая телефон и уходя вниз.

– Доброе утро, Нинс, – поднял голову Пер, когда Нина вошла на кухню.

– Привет, – ответила та, садясь за стол.

– Будешь завтракать? – спросил Пер.

– Нет. Попью чай, – ответила Нина. – Мне нужно сходить за Джун, а потом в школу.

– М-м… – протянул Пер, возвращаясь к газете.

– До скольки вас не будет? – спросила Нина, глядя на отца.

– Не знаю, – ответил тот. – Это важный прием. Если все пройдет хорошо, мама получит повышение…

– Сара, – поправила его Нина.

– Что? – поднял голову Пер.

– Ты сказал мама. Она Сара.

– А-а… ну, когда мы поженимся, она станет твоей мамой.

– У меня есть мама. Сара станет мачехой.

Пер устало посмотрел на дочь.

– Значит даже будучи мачехой, она будет лучшей матерью, чем когда-либо была твоя.