– Мне и за Бенволио читать? – шепнул Тофер, покосившись на девушек.

Джун коротко кивнула ему, а Тофера начало заметно трясти.

– Ты справишься, – прошептала в ответ Нина.

Она на секунду взяла друга за руку, сжав ее в своей руке. Рука Тофера была вся мокрая, но он улыбнулся Нине.

– Тоферу страшно, а мне еще больше, – выдохнула Нина, в сторону Джун. – Не хотела я быть Джульеттой. Как специально мне выпал этот персонаж. Закон подлости.

– Я должна тебе кое-что сказать, – прошептала Джун.

Нина вопросительно посмотрела на нее.

– В той шапке, когда ты вытягивала имена персонажей, были только Джульетты. Так что, вытяни ты хоть десять бумажек – все равно попалась бы тебе Джульетта.

Джун виновато улыбнулась, посмотрев на возмущенную Нину и подтолкнула ее.

– Вперед.

– Э-э…

Шагнув вперед, Нина широко улыбнулась. На какую-то секунду, ее охватила паника и показалось, что она забыла весь текст. Хотелось соскочить с этой чертовой сцены и бежать куда подальше.

Нина обернулась к Тоферу.

– Готов?

Тот неуверенно кивнул. Мистер Холл выжидающе смотрел на них.

– Начинай, – сквозь зубы прошипела Джун.

Синтия, удобнее рассевшись на своем месте, с усмешкой посмотрела на Нину, ожидая провала. Нину возмутил и разозлил этот взгляд, полный ехидства. В конце концов, что, Нина хуже какой-то Синтии? Ну уж нет, она не позволит троечницам смотреть на нее вот так!

Нина откашлялась, и сняв кепку, бросила ее в сторону. Ее волосы, некрепко собранные в шишечку, рассыпались кудрями по плечам.

– You can't leave your hat on… – тут же пропел Джо Джексон, строчку из небезызвестной песни.

Но он быстро замолк под строгим взглядом мистера Холла. Некоторые все же оценили его юмор и тихонько засмеялись.

– «Что есть Монтекки?» – начала Нина, передвигаясь по сцене и постепенно вживаясь в образ.

Смех и шепот прекратился, одноклассники заинтересованно смотрели на Нину, а та продолжала, уже не обращая ни на кого внимания. Она обратилась внутрь себя, произнося написанные Шекспиром слова так, словно они шли из ее собственного сердца.

– «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет. Ромео под любым названьем был бы тем верхом совершенств, какой он есть».

В голове Нины промелькнула мысль о том, что и блондин всегда останется блондином. Хоть он сменит имя или напялит модные шмотки, или даже выучит всю пьесу наизусть – он все равно останется таким же беззаботным эгоистом, каков он есть сейчас.

– «Зовись иначе как-нибудь, Ромео, и всю меня бери тогда взамен!» – со страстью воскликнула Нина, внутри сгорая от ярости.

– О, по рукам! – послышался громкий голос с другого конца класса и все невольно обернулись.

Лэндон уверенной походкой вошел в класс, а на его губах играла довольная улыбка. На нем была та же белоснежная рубашка с закатанными рукавами, но он успел переодеть темные джинсы на светлые – и теперь был полностью в белом, невольно приковывая взгляды. Синтия проследила за ним, приоткрыв рот, и явно оценив, как джинсы обтягивали зад блондина.

– Я ж говорил, что он придет, – заявил Джо Джексон, и посмотрев на сидевших рядом одноклассников, добавил: – Гоните двадцатку!

Нина изумленно посмотрела на Лэндона. Его появление выбило ее из колеи. Она даже на мгновение позабыла, что находится на сцене. Тофер и Джун переглянулись. И на лице Тофера отразилась смесь радости и облегчения. Мистер Холл также был удивлен появлению Лэндона, но промолчал.

– «Теперь я твой избранник!» – звонко и страстно объявил Лэндон, подходя к сцене и глядя на Нину снизу вверх. – «Я новое крещение приму, чтоб только называться по-другому».

– Ромео…

Нина была так рада появлению Лэндона и одновременно так ненавидела его, что даже растерялась, позабыв текст.