— Собак — это к Яше, — ржет Миша, поднимая руку. — Он ведь с высунутым языком сегодня в рот Завьяловой заглядывает. Прям как есть пес…

— Идиота кусок, — шипит Яша.

Улыбнувшись, я прикрываю глаза.

— Может, будем серьезно относиться к делу? — гремит Бойцов.

— Лады, — отбивает Кологривый. — Я тогда Тимофея с Яшей возьму, а ты со стажеркой прямо туда подгребай.

Сердце заводится с пол-оборота. До усадьбы Лымарских около получаса езды по трассе. Вдвоем. О чем с Тимуром разговаривать? Как себя вести? Боже. Еще плащ этот желтый дурацкий.

Проблема решается сама собой. Но таким образом, что это заставляет нервно бьющееся сердце практически остановиться от пронизывающего ужаса.

— Нет, — возражает Бойцов. Медленно осматривает всех оперативников, совершенно игнорируя меня. Намеренно, черт возьми. — Валерию тоже ты подбери, Мих. Мы с Тимофеем позже подъедем.

Вскакиваю как ошпаренная. Поправляю подол и ровной походкой направляюсь к столу. Открыв ящик, я собираюсь на проведение опросов — складываю в папку чистые листы, бланки протоколов и ручки. Искренне надеясь, что никто из коллег не замечает мои дрожащие ресницы, надеваю плащ.

— Ты чего такой злой? — доносится глухой шепот Кологривого. —Ночка сложная была? Повеселился, как хотел?

— Да уж, повеселился, — буркает Тимур. — Сначала кинула одна. Увижу еще раз — убью.

Я прислушиваюсь, делая вид, что воюю с пуговицами. Тихо соплю от страха. Вдруг майор догадается, что это моих рук дело?

— Так и что? Ты домой вернулся, Тим?

— У настоящего мужика всегда есть проверенные варианты, — отвечает Бойцов с иронией.

Именно в этот момент от неожиданности и возмущения роняю папку. Наклонившись, поднимаю и мямлю:

— Простите. Я на улице подожду.

В коридоре, пока есть время, быстро печатаю Ритке сообщение:

«Помнишь, ты мечтала, чтобы я подарила тебе футболку с автографом «КиШа»?»(группа «Король и Шут». — Прим. авт.)

Реакция у подруги молниеносная:

«С кем надо переспать? Кого убить? Я готова».

Заливаюсь смехом на все отделение.

— Потише можно?! — недовольно кричит Сенечка Юрьевич из дежурки.

— Простите. — Виновато отворачиваюсь и натыкаюсь на Бойцова, фото которого красуется на доске почета. Бросаю на него убийственный взгляд.

Ненавижу. Везде меня найдет.

— У настоящего мужика всегда есть проверенные варианты, — шепчу, подражая этому подонку. — Обо всех у меня забудешь… Вот увидишь, гад.

«Так что делать-то?» — перепрашивает Маргарита.

С маниакальным спокойствием я печатаю новое сообщение:

«Спать и убивать, надеюсь, не понадобится. А вот несколько фотографий твоей тройки в кружевном белье нужны позарез».

До усадьбы мы добираемся довольно быстро и сразу погружаемся в работу, которой, оказывается, немало.

Диадему похитили еще ночью, когда в здании был только один охранник. Вернее, охранница. Шестидесятилетняя Анна Владимировна Карпухина. А территорию усадьбы караулил сторож — муж-одногодка Карпухиной, Казимир Константинович.

Сигнализация в музее советских времен, поэтому так и не сработала. Да и никаких камер наблюдения нет.

Злоумышленники подменили диадему, и, возможно, еще много лет никто бы об этом не догадался, если бы не хранительница музея — Надежда Львовна Покровская. Она-то и заметила подлог. Диадема Лымарской была усыпана драгоценными камнями — рубинами. Они насыщенного, плотного ярко-красного цвета. А на оставленном преступниками украшении — полупрозрачные мелкокалиберные гранаты.

Практически до самого вечера вместе с Яшей мы опрашиваем соседей и копируем список последних экскурсионных групп, посещавших усадьбу. Собираем контактные данные их руководителей и экскурсоводов. В общем, занимаемся бумажной волокитой.