Но вопреки ожиданиям, девушка безвольно опустила руки. И на пистолет она больше не смотрела. Вместо этого, отведя взгляд в сторону, безжизненным голосом призналась:

– Ее укусили. Единственная возможность спасти – вырезать пораженный участок. Простите, что причинила Рите такую боль.

Сказав это, Кристина почувствовала, как разом хлынули последние воспоминания. Десяток голодных тварей, рана девочки, попытки ее спасти, жуткий укус на шее Дамира, слова «беги как можно быстрее…», и его удаляющаяся спина. Он мог быть сейчас среди спасенных. От свободы его отделяли несколько жалких часов. Бессмысленная, ужасная, необратимая потеря…

От осознания горькой правды стало трудно дышать. Чувство вины топило, било наотмашь, причиняя физические страдания. Ухватившись за дуло пистолета, Кристина с силой вдавила в висок.

– А вот Дамира не уберегла! Он защищал нас до последнего, и этот долг мне не оплатить никогда. Поэтому, давай… стреляй! Потому что жить с этим в тысячу раз сложнее, чем умереть!

Ее трясло, но слез больше не было. Как не было ни тени страха или растерянности, лишь огромное, как Вселенная, бессилие что-либо исправить.

Желтоглазый монстр замер и принюхался, задумчиво поскреб лапой. В груди медленно разгорался огонек любопытства. Не так себя ведут преступники на пороге разоблачения. Совсем не так. И Марк это тоже знал, а потому резко разжав пальцы, выпустил из захвата волосы и выпрямился. Внутри адским бульоном кипели смятение, подозрительность, гнев. И не понять, какое из чувств сильнее. Мужчина провел ладонью по онемевшему лицу. Нет, сейчас он не готов принимать решение, слишком много эмоций. Отступив, выдохнул и приказал, стоявшему неподалеку, солдату:

– Следить за ней, из дома не выпускать.

Отдав приказ, командор пошел прочь. Пока пленница выторговала себе несколько часов жизни. Пока. Ровно до того момента, как он узнает правду. Благо ждать осталось недолго. Из дома мужчина прямиком направился в тюрьму.

Сегодня здесь царило непривычное оживление. Из камер доносились крики, а солдаты, ведущие допрос, сменялись каждые два часа. Проходя мимо, Марк заглянул в каждую камеру, посмотрел в глаза каждому ублюдку. И только после этого позвал к себе заместителя.

– Докладывай.

Коротко и емко Олег изложил информацию. К этому моменту признания удалось выбить из всех преступников. Уроды кололись как орехи. Единственное, пришлось потратить немного времени, чтобы распутать клубок взаимных обвинений, поскольку пленники всю вину сваливали друг на друга. Но и это не вызвало сложностей. К концу дня картина обрела предельную ясность.

Командор слушал, не перебивая, и лишь в самом конце спросил:

– Выходит, девчонка действительно была на стороне детей?

Почему-то Олег сразу понял, о какой девчонке идет речь, и отрапортовал:

– Так точно!

А после насторожился и внимательней присмотрелся к боссу. На секунду показалось, в глазах командора мелькнула растерянность. Но лишь на секунду. Уже в следующее мгновение Марк вернул привычную холодность и невозмутимость.

Выхватив рацию, он отдал приказ:

– Проводить девушку к брату. После вернуть в дом. И пусть ее осмотрит доктор.

До вечера всех пленников казнили. Страхов лично наблюдал, как ублюдки корчились и истекали кровью, пока не сдохли в собственных испражнениях. Король и его охранники верещали громче всех, и куда только делась изначальная бравада, загадка. Все время допросов подонки разыгрывали клоунаду, прикидывались ненормальными, то заходясь безумным смехом, то принимались умолять о пощаде, видно, до последнего надеялись, что ввиду слабоумия их оставят в живых. Вот только выродки не знали, Марк Страхов никому и никогда не делал поблажек. Не в его правилах. Более того, устав от воплей, командор лично размозжил пулями головы всем троим. И только, когда из трубы крематория повалил густой серый дым, мужчина смог выдохнуть и спокойно отправился домой.