Способы разные, их арсенал
Жабогадюкинг давно обкатал.
Чёрт направлял, поощрял, рукомесил,
Редко бывал он доволен и весел,
Чаще ехиден, безумен и зол,
Внешне – обычный рогатый козёл.
Эта компания очень любила
Выглядеть, как запредельная сила,
Но, если некого было чморить,
Жрали друг друга. Болотная сныть
Слишком тоща для активного брата,
И витаминами тля бедновата…
Вовсе для нечисти был не порок —
Сочный урвать друг у друга кусок.
Жабогадюкинг затеял смотрины:
Шкуры попорчены, всюду морщины,
Даже козёл пострадал, как юнец,
Тут бы и сказочке этой конец,
Но на болотах всё очень непросто,
Тени былого – огромного роста,
Слава гремела, теперь лишь шипит,
Непрезентабелен сказочный вид.
Шкуры меняют по осени твари,
Их ни позор, ни промашки не парят,
Копят гадюкинг с козлищингом яд,
Множество глаз за «врагами» следят.
Путник, иди осторожно по тропке,
Хляби болотные грязны и топки,
Чтоб отмахнуться от жаб и гадюк,
Выбери крепкий осиновый сук…
Пропаганда
Сводит совесть, как ноги и кисти,
Болью в сердце толкает война,
Но стараются пропагандисты
Насладиться убийством сполна.
Охлос тупо жуёт эту жвачку,
Глядя преданно в телеэкран,
Целый век простояв на карачках,
Не способный почуять обман.
Онанисты речёвок цветистых
Восхваляют величество-страх,
И торгуют собою артисты,
Не сморгнув, на своих номерах.
Паханы, психопаты, садисты
Грузят головы-жбаны враньём,
А по тюрьмам гниют пацифисты,
Убеждённые в праве своём.
Нету прав у способных на думы
Не такие, как общий расклад…
И бегут над страною, угрюмы,
Тучи чёрной погибели – в ад.
Скрежет войны
Скрежет войны долетает до неба,
Кровь просочилась в глубины земли,
Выставлен смерти скелет на потребу,
Копятся чёрные с мясом кули.
Вам это надо, мои соплеменцы?
Ваши следы без того горячи:
Из несогласного вырвано сердце,
А из орал наковались мечи.
Ну, так и сняли б кресты с шей и храмов,
Вызверив лица свои, как тогда!
Злые потомки манкуртов и хамов,
Вновь встала ваша над миром звезда!
Вы в справедливость не верите сами,
Втуне былые протухли божки.
Роли вам дали ничтожные в драме,
Но даже их не сыграть по-людски,
Ведь арреальность блистает, как солнце,
Выйдя из адовых мрачных глубин,
И в пустоте бездуховной смеётся
Падшего ангела проклятый сын.
Иноагент
Моя номинация – «иноагент»,
Хотя не покинула я континент,
Всего-то смотрю за страной своей в оба,
Кликуху за то заслужив «русофоба».
Я всю свою жизнь проживала в совке
И, можно сказать, что всегда налегке:
Зарплата была – три копейки с походом.
Зато пила квас я и чистую воду,
Мороженку ела с названьем «пломбир»,
Чулки и колготки «спасала» от дыр,
Гудок призывал на работу – с работы,
Носила, как все, иностранные боты,
Чертила системы, набор силовой,
Потом на метро уезжала домой,
Гнилую капусту на базе руками
Очистив, её любовалась боками,
Брала подработки, старалась «достать»
Косметику, тряпки, – о чём лишь мечтать,
Смеялась над глупостью и над апломбом,
Хотя предо мною трясли своим зобом
Во зле комсомольцы, косясь мне во след,
Ведь секса и юмора в партиях нет.
Наверное, я не вливалась в культуру,
Сдавать не пытаясь ни макулатуру,
Ни кровь, чтобы дали с икрой бутерброд,
Поэтому я не вписалась в народ, —
Дворянская косточка в области жопы
Меня привела на задворки Европы.
Стерпев ограбленье, как предки мои,
Решив, что продлю свои горькие дни,
Я плюнула в сторону рОдного «рая», —
Совсем не по мне жить в обломках сарая.
О прошлом к лицу ли теперь горевать,
Когда моя Родина вовсе не мать,
А мачеха злобная, только к бандитам
Она благосклонна, – своим фаворитам,
А я не гожусь по здоровью в ворьё,
Ведь сердце не выдержит больше моё
Того, что на Родине я испытала,
Но ей всё равно даже этого мало: