Я убавил скорость до пяти километров в час и проехал метров десять. Ни дорожного покрытия, ни обочины усмотреть было невозможно. Включил желтую подсветку фар, обычно используемую при тумане. Не помогло…. Мне бы тихонько развернуться и ехать другой дорогой. Но я вышел из машины, оставив дверь в салон открытой, чтобы ногами ощупать проезжую часть и обочину. Туман, словно змей, заполз и в салон «Мерседеса»…. Его влага ощущалась даже во рту. В воздухе, как говорится, «звенела тишина». Не было ни одной машины в обоих направлениях, хотя было не так и поздно, ни пения ночных птах,… вообще никаких звуков. Одолел еще метров десять, и снова вышел из машины в разведку. Не к месту вспомнились фильмы ужасов, где именно в таком тумане, как правило, на кладбище появлялось страшное нечто….

Но отступать было неохота, и я решил двигаться вперед – метров десять в машине, выход, ощупывание ногами правой обочины, потом столько же движения на «Мерседесе»…. Сколько времени это продолжалось сказать не могу; может полчаса, может больше, но доехал-таки до границы кладбища. Оглянулся – сзади стояла жуткая стена плотного тумана. И хотя никаких потусторонних явлений я так и не увидел, холодок на спине ощутил не слабый. Эту историю я привел в качестве примера неоправданного упрямства и внутренних страхов, ничем, по сути, не спровоцированных, кроме самого места, где они возникают. Бояться надо не мертвых, а живых.

…Подобный внутренний страх возникал в душе позже, когда я оказался в тюрьме. Он так же был необоснованным. Боялся, например, что опера спровоцируют в камере конфликт, и я кого нибудь сильно покалечу. Боялся и того, что кто-то из подельников поверит следователю, пойдет с ним на сделку, и мы надолго лишимся свободы. Боялся и умереть здесь, в казематах – мне думалось, что в этом случае душа так и будет бродить по тюремным коридорам целую вечность. Но обо всем расскажу по порядку, когда придет время….

Однако пора вернуться из этого страшного места в милицейские будни. Работал в весьма уважаемой всеми должности обычно до половины восьмого вечера и автобусом возвращался домой. В летнее время, однако, и в кабинет, и обратно катился на мотороллере «Тулица», который и приобретал для этого. Чем хорош мотороллер, так это тем, что ты всегда остаешься чистым, даже в дождь. И мыть его очень удобно: пять минут поводил мокрой тряпочкой, и он становится словно только что с завода. Заводился стартером с кнопочки – очень комфортно. Скорость, конечно, он большую не развивал – его предел сто пять километров в час. Одним словом, хороша машинка. С ней у меня была связана одна интересная, на мой взгляд, история.

Летом 1986 или 1987 года я ехал утром на работу. Стрелка спидометра показывала 60 километров в час, как и положено для черты города. Вдруг из-за стоявшей на обочине напротив спортивного зала лесозавода грузовой машины, выскочил мальчик, лет тринадцати. Он не попал под колеса моего мотороллера, а ударился сбоку, сильно толкнув меня. Я свалился на асфальт, подросток тоже упал. Ушибся он, видимо, не слишком сильно и хотел покинуть место происшествия, однако я ему не позволил этого сделать. С телефона администратора спорткомплекса вызвал сотрудников ГАИ. Они все, как положено, оформили. Затем съездил на медицинское освидетельствование – закрепить документально, что был абсолютно трезв. Мальчик отделался испугом, а вот у меня оказался перелом кости на правой ладони. Но в травматическом отделении наложили гипс по самый локоть. И теперь я разъезжал на своем железном коне с белым панцирем на руке. Приехал на работу, доложил о происшествии начальнику отдела Каминскому.