– Да ради бога, – ответил я.

Борис улыбнулся мне как можно дружелюбнее.

– Тогда позвольте вот сюда свою левую руку, – он переложил пистолет на подоконник, поставил прибор на стол и указал мне, куда следует положить мою кисть. Я сделал так, как просил Борис.

– Спасибо, – Шепетинский что-то набрал на сенсоре прибора и замер.

– А о каких людях вы говорите? – нагло спросил я.

– Что?

– Ну вы говорите, что речь идёт не только о вас…

– Позже, Александр Николаевич. Итак. Ваш год рождения?

– 1979.

– Месяц, день?

– 10 октября.

– Корень из 196?

– 14.

– Корень из 1955?

– Не знаю.

Шепетинский неотрывно смотрел на экран прибора.

– В каких ещё библиотеках есть ваша книга?

Я задумался.

– В российском МГУ точно, в Питере, в какой библиотеке, я забыл. В грузинском национальном лингвистическом университете. Остальное знаю только по городам. Кишинев, Рио-де-Жанейро, Монреаль. Кажется, всё.

– Сколько в вашей квартире комнат?

– Две.

– Столица вашей страны?

– Минск.

– Семейное положение?

– Разведён.

– Как ваша книга попала в библиотеки мира?

Я, как мог короче, объяснил про библиотекаря.

– Кто вам рассказал концепцию о Маяках?

– Ну я же говорил вам уже.

– Александр Николаевич…

– Мне никто ничего не передавал. Концепцию о Маяках я придумал сам. Вот этими вот руками.

– Может быть, головой? – не улыбаясь, спросил Шепетинский.

– Может быть, и головой, – легко согласился я. – Хотя записываю я все-таки руками.

– Как зовут вашего библиотекаря?

– Ольга.

– Фамилия?

– На кой чёрт вам её фамилия?

Во-первых, мой библиотекарь крайне отрицательно относился к тому, что я порой упоминал её фамилию даже в интернете, где мы с ней и познакомились. Во-вторых, никакой логики в выяснении фамилии библиотекаря я действительно не видел.

– Нам очень нужна её фамилия, будьте так добры.

Я немного поколебался, но назвал её фамилию. В конце концов, я, кажется, имел дело с такими людьми, которые могут узнать эту фамилию и без меня.

– Врёте, – сказал Шепетинский.

Я поколебался снова и назвал фамилию. Теперь уже настоящую.

– Спасибо. Достаточно, – Шепетинский что-то выключил на панели прибора.

Я убрал руку.

Человечек так же ловко, как достал, запаковал прибор обратно в чемоданчик. Взял с подоконника пистолет, положил туда же. Отставил чемоданчик в сторону.

– Александр Николаевич… – Борис посмотрел на меня. – Я, видимо, должен извиниться.

– Ну не стоит, что вы, – я вспомнил о нелёгкой жизни Бориса. Шепетинский не обратил никакого внимания на мои слова.

– Простите за весь этот… мм… антураж. Но сами понимаете, такой антураж сильно ускоряет дело. Если вам придут в голову какие-то глупости относительно меня, то имейте в виду, что внизу в машине меня ожидает водитель. А то знаете… Раз уж непосредственной опасности нет, вы вдруг возьмёте и потеряете голову…

– Я постараюсь ничего не терять, Борис, – сказал я.

Шепетинский выпрыгнул из кресла-качалки и прошёлся по кухне.

– Вот и хорошо, – произнёс низкорослый человечек. Глядя на него, прохаживающегося по комнате, я подумал, что Бориса специально подбирали таким худосочным. Для того, чтобы особенно внушительно выглядел пистолет. Хотя кто его подбирал? Чего он вообще хочет? Что здесь делает? Теперь мне очень хотелось услышать ответы на все эти вопросы.

– Может быть, всё-таки расскажете, какого черта вам от меня надо? – спросил я решительно.

Борис улыбнулся.

– Не злитесь, Александр Николаевич, – сказал он. – Мне действительно надо то, о чём я вам говорил. Я приехал за вашей книгой.

– Из библиотеки Конгресса США, – напомнил я.

– Вы знаете, самое любопытное, что нашли мы её действительно там. Случайно. Среди американцев тоже есть любопытные люди…