Пикильо, испугавшись этого оборота слов, толкнул цирюльника под локоть, как будто желая сказать:

– Молчи, безрассудный!

– Осторожнее, сеньор паж, – сказал, оглянувшись, Гонгарельо, – вы разобьете бутылку. Да, господа, – продолжал он, – прекрасная была лавка. Очень дешево, двести дукатов! но что ж делать, больше не давали, а я торопился.

– Так деньги вы везете с собой, чтобы обзавестись в Мадриде? – спросил Бальсейро.

– Да, хотел бы испытать счастья.

– Так желаю полного успеха!.. Позвольте же выпить за здоровье ваше и вашей племянницы.

– Она не пьет вина, сеньор. Но, – весело продолжал Гонгарельо, – я пью за двоих, налейте хозяин, полнее. За ваше здоровье и здоровье всей почтенной кампании, – сказал он, подняв стакан и кланяясь всем, потом отведал и вскричал: – А! Вот нектар, которого я еще не пил. Я думал, что знаю все испанские вина.

– Это не испанское.

– Какое же?

– Французское. Вы не угадали?.. Вы, которого обвиняют в колдовстве!

– Да, можно иногда и ошибиться, – сказал цирюльник с хитрой улыбкой. – Я был невольным колдуном. Сестра моя, Хуанна, мать Хуаниты, отлично ворожила. От нее и я кое-чему научился… редко ошибусь. Через это самое и были на меня такие доносы…

– В самом деле, – вскричали собеседники, которых это заинтересовало, – вы никогда не ошибаетесь?

– Почти никогда. Мастеру Трухильо я предсказал несчастие, если он женится на Пените, так и случилось. Коррехидору Хосе Кальсадо я предсказал, что он будет полководцем и сломает руку или ногу, – так и вышло.

– Дядюшка, – скромно возразила Хуанита, – вы забыли, что предсказали коррехидору перелом руки, тогда когда он проезжал мимо нас в старой тележке.

– Так что ж! Мало ли кто ездит в старых экипажах! Вот тебе доказательство – наша тележка изломалась совсем, хоть брось, а мы невредимы.

– Послушайте, почтеннейший Гонгарельо! – сказал с улыбкой Бальсейро. – Мне очень хочется испытать ваше знание. Погадайте.

– Извольте, любезнейший хозяин, вашу руку.

Бальсейро подал руку. Цирюльник внимательно посмотрел на ладонь и потом с видом неудовольствия оттолкнул.

– Что это! – сказал он. – Ваше вино мне помутило глаза. Вижу что-то странное или не так понимаю… потому что…

– Что такое? Говорите.

– Вы не рассердитесь или не испугаетесь?

– Нет, нет!

– Вот видите, мне странно… Тут есть линия, которая указывает смерть вашу в огне, и есть другая, которая говорит, что вас повесят. Но так как одно противоречит другому, то мое предсказание ничего не значит… так, вздор!

И он захохотал один, «благородные кавалеры» с изумлением посматривали друг на друга и согласились, что предсказание не может сбыться. Один капитан не был смущен. Он налил цирюльнику стакан вина и весело спросил:

– А вы, господин колдун, можете также предсказать свою судьбу?..

– Я о будущем не беспокоюсь, – отвечал Гонгарельо. – Но без особенного колдовства могу сказать, что будет со мной сегодня и завтра.

При этих словах Пикильо затрепетал, а капитан изменился в лице, но вскоре опять оправился.

– Почему ж вы знаете?

– Я это вижу на вашем лице. Меня не беспокоит, что я прекрасно ужинал и пил хорошее вино, но последствия…

Хладнокровие и веселость Гонгарельо ужаснули капитана, и он побледнел.

– Да, – продолжал цирюльник, – последствия меня беспокоят немножко… По вашему лицу я вижу, что вы не дешево желаете взять за ужин. Очень просто! Это ваше ремесло! Но заметьте, что нам можно защищаться… Я со своей стороны скажу, что недешево уступлю свою шкуру и буду обороняться не на жизнь, а на смерть.

Он захохотал, и капитан заметил, что в этом смехе было что-то язвительное. Первый раз в жизни он устрашился, холодный пот выступил на лбу, и лицо приняло зеленоватый цвет.