Автобус рассекал ночные улицы Петербурга, словно корабль морские волны. Я смотрел на залитые тусклым светом фонарей улицы и думал о том, что меня ждёт дальше. В эту минуту я вспомнил, как перед самым перроном, когда трясся в поезде, я стоял один в тамбуре в зеленой форме и тихо молился. Просил, чтобы Господь дал мне сил и терпения пережить службу и сделать это достойно, не потеряв себя.

Сейчас уже, конечно могу сказать, что зря я так переживал, не так страшен черт, как его малюют, но вот уже после службы, если мне приходится видеть на гражданке молодых ребят, которые нервничают и переживают по поводу армии, я их понимаю. Понимаю весь страх этой неизвестности, того, что с тобой будет. Этот страх испытывал и я, когда ехал в автобусе в Кронштадт.

Мы подъехали к части, когда у меня уже стало темнеть в глазах от огромной толкучки в автобусе (а вы думали, что нам там всем хватило сидячих мест?). Хотелось покинуть автобус немедленно, уже не было ни страха, ни волнения, я просто устал и хотел спать. Из автобусов мы вывалились, словно кочаны капусты из овощного грузовика.

⁃ Не разбегаться! Все в строй! – кричал офицер.

Ну, естественно, в строй, куда же ещё. Через пару минут мы организованной походной колонной зашли через большие металлические ворота внутрь части. Это место мне нравилось больше: само здание казарм, конечно, было, как всегда, обшарпано и явно построено не вчера, но вид перед зданием впечатлял: небольшой водоем возле казармы проходил параллельно территории всей части. В первую ночь я всю эту красоту не оценил, было темно. Позже я проникся местными пейзажами.

Нас построили напротив входа в казарму, и через некоторое время вышел подозрительно знакомый высокий мужчина, бритый наголо. При этом одет он был совсем не по уставу. С голым торсом, в шортах и тапочках. Мужчина вышел на улицу, оглядел всех, почесал бритый затылок и стал делить нас по группам. Я долго всматривался, пытаясь вспомнить, где его видел, но, когда он заговорил, я сразу его узнал. Это ж лейтенант, который вез меня сюда.

⁃ Короче, я хочу спать, поэтому шевелимся, нахрен, быстро! Забегаем в казарму и каждый занимает шконяру, которая ему по душе, кладём на неё вещмешок и сразу строимся на центральной палубе! С правой колонны на вход по одному бегом марш! – сказал лейтенант громко, четко и очень раздраженно.

Похоже, его только что разбудили.

Матросы выполнили приказ, забегая по одному и образуя бесконечную синюю змею, которая шумно извиваясь, преодолевала лестничные пролёты. Лейтенант отделял нас по ротам. В здании было четыре этажа, соответственно, четыре роты. Я попал во вторую.

Забежал в расположение роты. Первый, кого я увидел, был сонный дневальный, который отдавал нам воинское приветствие с мешками под глазами. Я пробежал вглубь расположения казармы, занял первую попавшуюся шконку, положил на неё вещмешок и пулей встал в центральном проходе. Все, как приказал лейтенант.

Совет по выживанию в армии №4

Делай все настолько быстро, насколько это позволяют законы физики.

Матросы выстроились в центральном проходе по всей его длине. Места для них не хватило, кому-то пришлось стоять под носом у дневального. Вышел дежурный офицер.

⁃ Сейчас раздеваемся, делаем аккуратненькую укладку и кладём ее на баночки! – сказал он.

Краем уха я услышал шёпот одного из матросов:

⁃ Че это ещё за баночки?

⁃ Табуретки епт, ты че? – прошипел кто-то из строя.

⁃ Пи***** убили!! Я дважды повторять не буду! – рявкнул офицер.

Видимо, тоже услышал, как матросы шепчутся. Мгновенно воцарилась тишина, даже ночные сверчки за окном с испугу затихли, а офицер продолжил: