– Мариночка, возьмись за коляску другой ручкой тоже, – сказала мне мама, наклонившись ко мне, она нежно погладила меня по головке.

– Пошли помедленнее, – обратилась она к папе. Я очень обрадовалась и взялась за ручку коляски, как мама! Но в это время вдруг послышался плач моей сестрёнки, мама нагнулась над коляской и поправила соску, которая упала рядом на подушечку.

– Уснула, и соска выпала из ротика, – пояснила мама, и мы не спеша пошли дальше, но снова раздались сначала звуки всхлипывания, которые голосом сопрано постепенно усиливались в крещендо – «мелодию младенца», как в шутку называла мама.

– Наверное, уже проснулась, не хочет больше спать, – сказал папа.

Мама приподняла Олечку и удобно посадила её, примостив около неё подушечку и одеялко. Теперь она тоже могла вместе с нами смотреть на окружающие её цветы. Я снова взялась за коляску, и снова раздалось хныканье.

– Держись, держись, – сказала мама и стала опять давать соску нашей ляльке, но соска молниеносно вылетела, описав в воздухе дугу, и упала на одеялко, а крик моей младшей сестрёнки усилился ещё больше, при этом она стала вытягивать свои ручки в мою сторону, растопыривая свои пальчики. Мы остановились, и мама, поправляя соску одной рукой, другой стала покачивать коляску, а мне пришлось отпустить руку с ручки коляски, за которую я так крепко держалась, и вдруг… неожиданно для всех… крик утих!

Мы пошли дальше, а я опять взялась за коляску, и снова раздался плач… я отпустила руку… плач утих! Мама улыбнулась: «Ну ладно, иди рядом, только не отставай. Видишь, какая, уже с характером!» Папа держал меня за руку, и мы все вчетвером продолжили нашу прогулку по нашей белой аллейке, ведущей от дома до парка, обрамлённой благоухающими жасмином и черёмухой.

– Почему вы поругались в тот день? Что случилось? – спросила я.

– Это не я… это он, – раздражённо изрекла она. – Он сказал, что у них там пришло к власти новое правительство, и стал хвалить их, а я сказала, что они дураки! Ну… В общем, из-за политики, мы часто ругаемся на этой почве.

– Да?.. А… Понятно, – только и смогла я выговорить. – А это так важно в семейной жизни?..

– Ненавижу их! – гордо вздёрнув свой крутой подбородок с ямкой, она медленно процедила сквозь зубы.

– Кого, простите? Правителей чуждого нам государства?.. – опешив от такого «политического взгляда» моей сестры, я остановилась как вкопанная и попыталась переварить услышанное.

«Кто бы мог подумать! Кому расскажу, ведь никто не поверит!» – с удивлением подумала я про себя, но вслух не произнесла. Мы молча пошли дальше…

Немного прогулявшись по городу, мы пошли домой, но мне хотелось ещё походить.

– Я похожу сама немного, посмотрю ещё, дорогу я знаю, не переживай, – сказала я Оле.

– Ладно, я пойду за дочкой в садик, уже пора забирать её, – ответила она и, развернувшись, быстрыми шагами пошла вперёд.

Я решила выйти с главной пешеходной улицы и походить по маленьким переулочкам, так сказать, посмотреть на город с другой стороны. Мне как туристу всё было интересно: посмотреть музеи, саму архитектуру города и другие достопримечательности. Походив немного, я решила передохнуть и зашла в маленькое кафе; устроившись за свободный столик возле окна, я заказала себе стакан сока и стала смотреть по сторонам. Было очень уютно и спокойно, тихо играла незнакомая мелодия, посетителей было мало, напротив меня сидели две девушки. Они играли в какую-то игру, бросая кубик, пили незнакомый мне напиток из высоких бокалов и закусывали орешками из общей чашечки, которая стояла посередине стола, и негромко смеялись; иностранная речь приятно лилась из их уст и завораживала моё восприятие.