– Летти была удивительной, - задумчиво произнёс хозяин дом. – С ней каждый день был праздником.

Мария с недоумением посмотрела на испанца. Он же уже говорил это не далее, как сорок минут назад. Его что? Заклинило?

– Послушай, у меня к тебе будет просьба, - резко сменил тему Торрес. – Наша няня сейчас болеет. Ты не могла бы присмотреть за Исабель несколько дней? А то Росарио уже не в том возрасте, чтобы играть с ней в догонялки, - добавил со смехом хозяин дома.

– Конечно! О чём речь! – радостно согласилась Маша, тут же забыв о давящей атмосфере гостиной.

– У неё завтра в двенадцать урок английского. Учительница приезжает к нам сама. А в остальное время Исабель будет в твоём распоряжении. Надеюсь, вы найдёте, чем заняться.

– Хорошо, - улыбнулась девушка.

– А сейчас пойдём, я покажу тебе дом, - Алонсо поднялся с кресла.

Он провёл Машу по первому этажу, на котором кроме столовой и гостиной находились подсобные помещения, кухня, кабинет Торреса и комната для прислуги. В ней жила Росарио. На втором этаже располагались исключительно спальни. Одно крыло дома отводилось для хозяев дома, а второе - для гостей.

– Слушай, у тебя такой огромный особняк, - произнесла Мария. – Ты не путаешься в этих лабиринтах?

– Нет, - улыбнулся Торрес. – Я вырос в этом доме. Он достался мне от родителей. Ну, не только мне, а ко всем нам. Просто Хуан предпочитает жить в своей квартире в Ла-Корунье. Он считает, что здесь скучно и депрессивно.

«Не удивительно, - подумала Маша.- Человек со здоровой психикой вряд ли сможет выдержать ежедневное любование иконостасом с портретами мёртвой женщины».

– А Диего, он в Аргентине живет, - добавил Алонсо. – Это – моя комната, - махнул на закрытую дверь испанец. - Напротив – детская. А там, спальня Летисии. Но тебе туда лучше не заходить.

Мария застыла с открытым ртом. Торрес говорил о бывшей жене так, будто она была ещё жива. Даже отдельная комната у неё имелась. Сумасшествие какое-то.

– Я готова слушать сказку, - Исабель выглянула в коридор, услышав голоса отца и гостьи.

– Уже иду, - откликнулась Маша.

Алонсо поцеловал дочку, пожелал ей спокойной ночи и ушёл в свою спальню.

Детская была куда более позитивнее, чем остальные комнаты особняка. В спальне Исабель преобладали нежно-розовые и сливочные цвета. Невероятное количество игрушек свидетельствовало о том, что Торрес ни в чём не отказывает своей дочери. Маше понравилась коллекция фарфоровых кукол. Это был настоящий девичий рай.

– Матильда, - Исабель взяла с полки достаточно потрёпанную куклу. – Моя любимая. А это кот, - схватила плюшевую игрушку.

– Просто кот? – улыбаясь, уточнила Мария.

– Ага. Просто кот. Я люблю котов. Но нам нельзя их заводить. У мамочки аллергия.

У Маши перехватило дыхание. Ребёнок тоже говорит о матери, как о живой. Это просто шиза какая-то! Алонсо абсолютно чокнутый, если поддерживает у дочери иллюзию, что Летисия всё ещё где-то рядом.

«Капец! Вот это я попала! – пронеслось в голове у Марии. – Какие уж тут романтические отношения!»

В глубине души девушка лелеяла робкую надежду, что испанец со временем ответит взаимностью на её симпатию. Ведь не просто же так он привёз Машу к себе домой? Но после всего увиденного, чаяния русской рухнули, как карточный домик.

– Это моя мамочка, - Исабель показала на фотографию, стоящую на полке. – Она сейчас на облачке.

«Угу. Ясно. Понятно. Значит, ребёнок всё-таки в курсе, что его мать умерла. Тогда какого чёрта она говорила о ней в настоящем времени? Ладно. Лучше перейти к сказкам», - подумала Мария.

– Давай, укладывайся, - сказала она девочке. – А я пока выберу книгу.