Очередная командировка в сибирскую глушь ради тенденциозного репортажа о работе алюминиевого завода накануне выборов главы города ознаменовалась банальной проблемой: когда окончательно стемнело, а впереди не появилось ни проблеска городских огней, стало ясно, что они поехали не по той дороге.

Поворачивать было поздно, искать дорогу во все сгущавшемся незнакомом лесу, который они поначалу приняли за очередную рощицу, – бессмысленно. Проехав еще немного по растерянности и в надежде заметить какой-нибудь ориентир, они решили остановиться и заночевать в машине, как вдруг поняли, что едут вдоль высокого забора из цельного черного камня, который не сразу заметили.

– Военный объект, что ли, какой-то, – пробормотал Павел.

– Может, дворец местного толстосума, – предположила Альбина. – Сейчас с причудами строят.

Забор казался бесконечным. Наконец из темноты, как туча, надвинулась громада похожего на асимметричную пирамиду здания.

– Вот о чем надо репортажи делать, – кивнула Альбина, пристально всматриваясь в непроницаемый фасад.

– Пойду попробую узнать, где мы находимся, – неуверенно предложил Павел.

– Чтоб они провалились, эти бескрайние просторы, – согласилась Альбина, откинувшись на спинку сиденья и отвинчивая крышку бутылки коньяка.

– Жди здесь, я быстро, – вздохнул Павел, выбираясь из машины.

Звонка возле двери не нашлось, стучать в каменную плиту не имело смысла, но Павел понадеялся, что неприступное сооружение снабжено системой наружного наблюдения, и не ошибся. Дверь провалилась вглубь и отъехала в сторону; за ней возник неясный силуэт.

– Прошу прощения, – быстро извинился Павел в ответ на молчание. – Мы тут заблудились… вы не подскажете, как нам вернуться… нужна дорога на Красноярск.

Некоторое время незнакомец, казалось, рассматривал его, а потом молча отошел в глубь коридора.

– Проходите, – негромко пригласил он. – Я поищу карту.

Павел нерешительно оглянулся на машину.

– Да меня там ждут…

– Вы далеко от Красноярска, – холодно перебил мужчина. – На словах не объяснишь. Сойдите с порога, дверь сама закроется, – и, отвернувшись, направился в глубь здания.

Помедлив, Павел подчинился и последовал за ним. Коридоры расходились в стороны под странными углами и казались пустыми, но в темноте слышалась какая-то возня, а еще обращала на себя внимание духота, к которой как будто примешивался вязкий, приторный запах гноя, словно в больнице. Внезапно появился дверной проем, за которым открылась самая обыкновенная жилая комната, залитая светом настольных ламп и похожая на усыпанный бумагами рабочий кабинет. У Павла возникло странное чувство, что он смотрит сквозь зеркало.

Хозяин оказался стройным черноволосым мужчиной лет тридцати, невысокого роста, но удивительно пропорционального сложения, похожий на послушника при храме, с монашески опущенными глазами в длинных ресницах и поэтическим выражением лица. Его внешность показалась Павлу смутно знакомой, но он подумал, что обознался.

– Так вы в Красноярск едете? – безразлично обронил хозяин, перебирая бумаги в ящике письменного стола. – Что у вас там, жена в машине?

– Нет… коллега.

– А, в командировке…

– Журналистское задание… – Павел замолчал. Долгий переезд и хмурый собеседник произвели на него мрачное впечатление. Он окинул взглядом молчаливый лабиринт. – Такая глушь, настоящее безвременье! – невольно вырвалось у него.

– Здесь-то как раз и происходит все самое интересное, – возразил хозяин.

Павел хмыкнул, не вполне поняв логику этой фразы, как вдруг ему показалось, что он услышал приглушенный крик. В то же время хозяин, бросив бумаги, уперся кулаками в стол и без улыбки взглянул Павлу в лицо.