Королевство Леса, из которого происходил род Спарбера, находилось в середине земель, и было защищено от набегов территорией своих соседей. Это делало их положение выигрышным, как и то, что их столица лежала на перекрёсте торговых путей, давая возможность взимать дань с идущих мимо купцов. Скайхолл, столица Фрайгарии представлял собой выстроенный из окрестного леса город (казавшийся огромным по меркам пустынных земель, но даже в сравнении с Аль-Ватаном являвшийся обычным пограничным посёлком), на вершине одного из высоких холмов правого берега. Лишь королевский замок и дворцы местной знати были выстроены из камня, материала практически не встречающегося в здешних местах и потому дорогого, но зато более долговечного, нежели дерево.

Скайхолл имел две крепостных стены с возвышавшимся над земляным валом частоколом и построенными через равные промежутки сторожевыми башнями. Первая линия защищала короля с его приближёнными, включая верховных жрецов целого сонма Богов, а вторая уже шла по периметру всего поселения. Королевство вело натуральное хозяйство, обменивая имевшиеся в излишке лес, пеньку, мёд диких пчёл, меха и многое другое, что давали его земли на то, чего здесь не было, взимая дань с вассальных уделов. Столица Фрайгарии делилась на привилегированную Цитадель и Подол простолюдинов, лежащий ниже возвышавшийся за крепкими стенами королевской обители.

Об этом Рейнгольд узнал от проводника во время долгого пути. Людоеды всё также следовали за ними, но попыток напасть не делали, лишь обстреляли напоследок из луков и когда-то захваченных катапульт, пользоваться которыми толком так и не научились. По крайней мере, ни одно из каменных ядер и горящих поленьев не попало по кораблям. Река здесь делала изгиб, разворачиваясь на север и это место было границей Фрайгарии и земель Вольных племён.

Островитяне убрали головы клыкастых чудищ, показывая мирные намерения. Теперь корабли Рейнгольда стали не боевыми Драконами, а торговой флотилией, шедшей на север, что в принципе в те времена не было чем-то особенным. Пейзаж постепенно менялся, жизнь возвращалась на берега реки привычной суетой земледельцев и рыбаков. Всё чаще стали попадаться возделанные поля и рыбацкие фелюги то и дело мелькали вдали. Военный вождь, стоя у киля «Серебряного Змея», разглядывал уходящий за горизонт вал, когда к нему подошла Миголь со своим неразлучным спутником. Хотя наследник престола был совсем ещё ребёнком, трудные времена отразились на его лице, сделав не по годам мрачным. Он редко проявлял эмоции, не плакал и не смеялся, да и улыбка на лице появлялась нечасто. Рейнгольд опасался, что от случившихся с ним потрясений мальчик повредился рассудком и окажется бесполезным в возложенной на него миссии.

– Я пришла поблагодарить тебя вождь, – с достоинством произнесла молодая женщина. – Ты спас меня и много солдат погибло ради этого.

– Мои братья погибли не из-за тебя, а потому что родились воинами. Честь дороже жизни.

– Я хочу спросить тебя, пленница ли я на этом судне и что будет со мной дальше?

– Только Боги ведают это, а я не Бог. Ты свободна женщина; можешь хоть сейчас покинуть корабль, – ответил Рейнгольд, взглянув на неё и не удержавшись, зевнул, вымотанный трудной дорогой. В дорожном плаще и накинутом на голову по случаю моросящего дождя капюшоне Миголь выглядела щуплым юношей подростком, а не женщиной в привычном для островитян понимании. Красавицами на Железных островах считались дородные матроны с широкими бёдрами и большой грудью, что легко рожали детей и выкармливали их своим молоком, что могли заниматься тяжёлой домашней работой и на кого уходящий в поход воин мог оставить свой дом. – Если живы твои родители или люди что примут тебя, отправляйся к ним.