Сцена из балета Минкуса и Адана «Своенравная жена». Вторая слева – М. Кшесинская

Отцу ничего не оставалось, как вслед за старшими детьми отвести любимую дочь в балетную школу.

С детства Матильде хотелось быть лучшей во всем – побеждать в играх, выигрывать в спорах, отличаться в учебе, носить самые красивые платья, привлекать внимание взрослых и сверстников. Отчасти поэтому она и стала балериной. Ведь танцовщицы всегда находились на виду и имели массу поклонников. На выбор профессии повлияло и то, что Матильда родилась в артистической семье. Первой из детей Феликса Ивановича продолжила балетную традицию старшая дочь Юлия. Она была красавицей и так же, как и отец, с блеском исполняла характерные танцы. Очень талантлив и красив был и старший брат Матильды Юзеф, во многом похожий на отца своей статностью и влюбленностью в балетное искусство. Детям перешли по наследству и выдающийся талант отца, и отменное здоровье.

Ю. Ф. Кшесинская-первая

В 1880 г., когда Мале исполнилось восемь лет, ее приняли в Императорское театральное училище, расположенное в огромном казенном здании на улице, которая так и называлась – Театральная. Строгий ансамбль зданий желто-белого цвета, построенных в стиле ампир, делал этот уголок одним из самых красивых в столице. В училище, где Матильда была приходящей ученицей, то есть жила у себя дома, а не в пансионе, Кшесинская приезжала в маленьком шарабане, запряженном пони, вызывающем любопытство у прохожих. Можно было отдать детей на полное казенное обеспечение с проживанием в училище – в бельэтаже располагались мальчики, этажом выше – девочки, – как делали многие родители. Однако Кшесинские пожелали, чтобы их дети оставались в семье, потому что считали: самое главное – это семейное воспитание.

Первые три года Матильда занималась в классе у Льва Иванова, в свое время предсказавшего ей блестящее артистическое будущее, но его уроки были настолько невыразительными и монотонными, что она умирала от скуки. Все незамысловатые движения, которые давал на уроке Иванов, были ей хорошо знакомы по занятиям дома, поэтому она часто отвлекалась и не слушала педагога. Лев Иванович не отличался фантазией, ограничивался стандартными замечаниями, вроде «Прошу вывернуть колени!», никогда ничего не исправлял и не оставлял учениц после уроков, даже если движения выполнялись неверно. И голос у него был ленивый и совершенно не вдохновляющий. Он сам аккомпанировал себе на скрипке, которую, как подозревала Матильда, любил гораздо больше своих учениц.

В 13 лет Кшесинская перешла в класс Екатерины Вазем, где разучивались гораздо более сложные движения. Вазем была педантичной и строгой. Ни одна ошибка не ускользала от ее зоркого взгляда, не то что в классе у Иванова. К Матильде она относилась благожелательно и только иногда делала ей замечание: «Кшесинская, не морщи, пожалуйста, лоб, а то состаришься раньше времени!» Но и в этом классе, по мнению Матильды, не было атмосферы творчества.

А вот класс Христиана Иогансона, у которого она начала учиться, когда ей исполнилось 15 лет, ей сразу же пришелся по душе. Обрусевший швед, много сделавший для развития русского классического балета, Иогансон был вдохновенным творцом-романтиком, в атмосфере уроков которого Матильда расцвела. Она не только почувствовала вкус к учению, но стала заниматься с настоящей страстью.