– Ну, юноша, можно сказать, вам фантастически повезло. Рана серьезная, но не опасная. Хорошо, что не голова! – раздался знакомый красивый голос.

– Баритон, – снова простонал Матфей, – что со мной? Я сошел с ума?

– Право же, все не так плохо, голубчик, – ответил доктор, приклеивая пластырь к царапине, – вот сейчас рана затянется, через какое-то время даже шрама не останется, как говорится: «до свадьбы заживет»!

– Можно? – вошла Стакката с непонятным выражением лица: то ли довольна , то ли ругаться собирается.

Матфей хотел сесть, но доктор уложил его обратно.

– Вам, мой дорогой, предписан постельный режим, не меньше часа. Я вас оставлю, – продолжил он, обращаясь уже к командору.

Подождав, пока Баритон выйдет, Стакката спросила:

– Почему взрыв произошел раньше? Ты чуть не сбил все наши планы.

Матфей рассказал, как увидел в окне охранников, и единственное, что пришло ему в голову – взорвать бомбу, чтобы они не успели заметить десант.

– В следующий раз учитывай такую возможность! Если бы сделал пульт, не пришлось бы сейчас валяться в лазарете.

– В следующий раз? – удивился Матфей. Он-то был уже уверен, что его «спишут на берег» после этой неудачи.

– Ну да, не рассчитывай отсидеться, рана-то пустяковая.

– Стакката, вы их спасли?

– Спасли.

Она вдруг протянула ему руку.

– Добро пожаловать на борт, диверсант Матфей.

Ромка долго не мог понять, о чем друг пытается рассказать: из телефона лился какой-то набор бессвязных слов про корабль и путешествия.

– Слышь, у тебя опять с новым рассказом проблемы, что ли? – предположил он.

– Ромка, нет, знаешь, можешь приехать? Мне плохо, так плохо, как никогда!

– Ладно, сейчас буду.

Роман решил, что не стоит приходить с пустыми руками. Глядя на стройные ряды бутылок, он пытался подобрать подходящий напиток. Остановился на текиле. Идеально! На всякий случай, купил две бутылки, потом еще пару салатов в пластиковых контейнерах и огромную пиццу. Что бы ни случилось в жизни, такой набор непременно должен поднять настроение. Ромка прыгнул в такси и помчался спасать друга.

– Ну-у ты не понима-а-ае-ешь!, Ро-о-омка-а-а, друг! Это же настоящий, да, точно, настоящий корабль, У-у-увертюра!

– А-а-а я вот ни-и разу в космосе не был, а та-а-ак хо-очется, завидую я те-е-ебе.

– Не-е-е, сто-оп, ща, все будет, пдожди.

Покачиваясь, Матфей побрел к компьютеру.

– Ага, жду, – ответил Роман, – налить ие-еще?

– Двай, – он кивнул в ответ и застучал по клавиатуре.

***

– Ну и дела! – Ромка от неожиданности присвистнул.

– Нравится? «Увертюра». Мой корабль. Точнее, не мой личный, но я его таким написал. Идем, покажу свою каюту. – Матфей подмигнул товарищу и потащил его по коридору.

– Не верится! Мы, правда, на корабле, космическом? В космосе?

– А то! Чувствуешь? – Матфей остановился и несколько раз глубоко вдохнул, – воздух тут какой! И запах… На корабле ведь нет деревьев, компьютер все регулирует и система очистки: пыли нет и бактерий никаких инопланетных – стерильный! Не то, что у нас в городе. А вот стены, потрогай, чувствуешь материал, то-то же, технологии!

Роман недоверчиво взглянул на друга, с шумом вдохнул и приложил руку к переборке. Удовлетворенный, с восхищенной улыбкой покачал головой.

– Ну все, пошли.

– Куда направились? – внезапно остановил их женский голос.

– Это Стакката, – заговорщицким тоном прошептал Матфей.

– Здравствуйте, я Роман.

– Доброе утро, Роман! Стакката, командор корабля. Говорю один раз – каждое утро в 8.00 по корабельному времени весь экипаж собирается в кают-компании. Ты новичок, поэтому поясняю – 8.00 это через 30 минут после того, как включится основное освещение, понял?