Опубликовано 21 декабря 2018 г.

Уложить детей спать: время воспитания, образования и единомыслия

Как уложить детей спать, да так, чтобы они действительно заснули, а не вскакивали «в туалет», «попить» и «мне страшно в темноте»? И чтобы этот последний пункт ежедневного воспитательного процесса был не пыткой, а действительно временем воспитания, да хорошо бы еще и радостью для всех участников процесса…



Каждая мама, каждый папа решают эти вопросы по-своему. Ведь задачи у всех родителей – свои, особенные. И дети у всех – особенные, и то, что уложит спать одного малыша, станет средством возбуждения другого. Тем более что сейчас так много деток с самыми разными заболеваниями, и способность уложить малыша с больным животиком и тем более с нервными нарушениями зависит больше от знакомства с хорошим врачом и вообще от готовности родителей к подвигам.

Так что рецептам здесь не место. Зато есть место для рассказов о том, как родители справляются с этой интересной задачей.

Все суметь и все успеть! А надо ли?

Детско-родительская жизнь в учебное время – это постоянные попытки успеть. Успеть вовремя в школу, на дополнительные занятия, успеть сделать уроки, поесть. Приготовить, убрать, позвонить, заказать, купить – бесчисленные пункты в мамином ежедневнике, где расписание каждого ребенка накладывается на родительское. Но каким бы суетным и тяжелым ни был бы день, тем более важно вырваться из него и найти время для общения, для тишины. Очень важно устраивать общесемейный ужин – с красиво накрытым столом, со свечами, с чтением и разговорами… После еды – снова суета: убираемся на кухне, собираем одежду и портфели на завтра, готовимся ко сну.

И вот это время, казалось бы, самое тяжелое, после рабочего дня, когда хочется, чтобы дети угомонились, – именно это время и может оказаться временем тишины и согласия дома.

Чтобы уложить детей к десяти часам, все текущие дела нужно закончить раньше девяти. Если что-то не успеваем – так тому и быть, не пытаемся прыгнуть выше головы и оставляем на завтра то, что могли бы сделать сегодня в том случае, если бы в сутках было бы часов на пять-шесть побольше.

После душа все встаем на общую молитву. Зажигаем свечи у икон, выключаем свет. Все, суета дня позади. «Отходим ко сну». Общая молитва у нас совсем не долгая, детская. Многие молитвы мы поем, то, что читаем, дети читают по очереди. Поэтому, хотя молитва и сама ее атмосфера действуют успокаивающе на детей, вечернее молитвословие не вызывает сонливости.

«Да не зайдет солнце во гневе вашем»

После молитвы мы целуем и обнимаем каждого ребенка. Это тоже важный элемент «ритуала укладывания». Если маленьких деток мы часто берем на руки, целуем их, то со старшими детьми такие теплые отношения могут уходить на задний план. Вечерние объятия (впрочем, как объятия при прощании и при встрече) как неизменная часть «ритуала» отхода ко сну позволяют сохранить очень близкие отношения с детьми. Часто сплошные детские занятия, уроки и работа по дому заслоняют от нас наших детей. А здесь – возможность прикоснуться к своему детке, даже великовозрастному, сказать ему несколько ласковых слов, напомнить, что мама и папа любят его.



Это еще и успокаивает ребенка любого возраста.

Перед сном мы все просим друг у друга прощения. Чтобы «да не зайдет солнце во гневе вашем». Чтобы лечь спать без обид друг на друга. Чтобы примирение было частью жизни нашей семьи. Когда я была маленькой, после вечерней молитвы мы обязательно говорили друг другу «прости». Этот обычай есть в монастырях – по крайней мере, в тех, где мне доводилось жить. Монахини перед сном кланяются друг другу в пояс и просят прощения, троекратно целуя друг друга в плечи. Конечно, это превращается в формальность, особенно у детей. Но эта формальность – напоминание о том, что мы должны жить в мире друг с другом, что мы обязательно должны просить прощения, если виноваты, и всегда прощать тех, кто нас обидел. И еще эта формальность весьма существенно помогает жить на свете братьям и сестрам, которые днем поссорились «на всю оставшуюся жизнь». Гордость и стыд, понимание того, что и вправду я совершила подлость, – все это мешает признать свою вину. Но вот наступает вечер. И я могу – как будто как всегда – буркнуть «прости», и брат, может быть, не так