– Так и есть, – не стала спорить волчица. – Правда всегда обманчивей любой лжи, маленький друг… А знаешь почему птицам не надо завидовать?

Арди пожал плечами. Атта’нха этого не видела, но маленький охотник знал, что волчица знала. Как знала, что рядом с ними порхала первая весенняя бабочка, и что слепой крот рыл под ними свою тропу, и что медведь, проснувшись в соседнем долу, уже водит носом по ветру, выискивая, где бы поживиться ягодами.

Атта’нха знала все, что есть вокруг. Потому что, в отличии от маленького охотника, которому приходилось постараться, чтобы хоть на пару мгновений заглянуть в изнанку мира – увидеть, как сказал бы бельчонок, “дерево сразу с обоих сторон”, Атта’нха видела все и всегда.

– Почему? – спросил маленький охотник.

– Потому что тебе кажется, что они летают ради своего удовольствия, – волчица двигала руками-лапами и шептала слова, а вместе с ними на полянах, лугах, вдоль рек и озер, среди лесов и у подножья гор, распускались подснежники, разбивая своими лепестками последние, самые тонкие ледяные следы. – Но это не так. Они взлетают, маленький охотник, ради того, ради чего встаешь и ты. Чтобы отыскать пропитание. Чтобы напиться воды. Ты смотришь на них и видишь завораживающую высь и дышишь запахом свободы. А они смотрят вниз и… что видят они, лучше спроси у Кайшаса.

Арди чувствовал, что в словах Атта’нха скрыт некий смысл, но никак не мог его уловить.

– А теперь расскажи мне, маленький друг, что ты прочел вчера?

Маленький охотник вздрогнул и, кубарем скатившись с валуна на землю, пристроился сбоку от волчицы и прижался к её меху. Стоило ему это сделать, стоило погрузиться в мягкое тепло, услышать, как мерно и спокойно бьется сердце Атта’нха и как теплое, фырчащие дыхание слегка касается его головы, как маленького охотника окутала дрема.

– А можно… чуть позже? – зевнул он, борясь с подступающим сном.

– То, что ты прочел, Арди, это не мысли завтрашнего дня, – чуть строже прозвучал голос волчицы. – Однажды тебе, как и всем тем, кто обучен Слышать и Говорить придется исполнить свои обязанности.

– Но я еще не умею Говорить, а Слышу лишь самую малость.

– Сейчас – да. Но, однажды, ты овладеешь искусством. Я это знаю.

И она улыбнулась. Клыкастой пастью. Такой приветливой и смешной. Куда забавней, чем у Эргара.

Арди, из всех своих друзей, пожалуй, больше всего, если не считать старого барса, любил проводить время именно с волчицей. Нет, он любил и остальных, просто рядом с Атта’нха… рядом с ней ему казалось, будто он вот-вот, еще немного, и вспомнит что-то очень важное. Что-то, что он, почему-то, забыл. Забыл и теперь, иногда, после особенного глубокого сна, у него немного болело в груди. Болело из-за запаха ежевики…

– Я прочитал о тех Фае, что сбились с пути, – насупился маленький охотник, не желая вспоминать жуткую книгу, что ему пришлось осилить.

– И почему они сбились с пути?

– Потому что они не выбрали между Зимой и Летом и потеряли ориентир? – предположил, после короткой заминки, Арди. – Как на охоте, когда не видишь ориентира, то не знаешь, куда тебе идти. И начинаешь бродить кругами. Туда-сюда. Туда-сюда.

Атта’нха снова хохотнула. Но на этот раз немного печально.

– Наверное… наверное можно сказать и так, маленький друг. А теперь скажи мне, как пахнет демон?

– Так же, как и Бездомный – серой.

– А почему именно серой?

– Потому что таков сон Спящих Духов, – пожал плечами маленький охотник.

– Правильно, – кивнула волчица. – Не задумывайся о том, почему они пахнут серой, маленький друг. Главное – не забывай, что так оно и есть. И если ты почуешь этот запах, то будь готов.