Спящие Духи… как все сложно в мире высокой политики.

Март был прав.

Арди стоит держаться от этой трясины как можно дальше.

– Прошу вашего внимания! – прогудел громогласный баритон, привлекая всеобщее внимание. – В зал заходят наследник престола, его светлость Великий Князь Павел Агров с женой герцогиней Октаной Анорской и дочерью, Великой Княжной Анастасией Агров.

Звуки в зале замолкли, стихли инструменты музыкантов, а толпы дворян, шурша платьями и стуча каблуками, волнами расступились в стороны от главного входа в зал, расположившегося перпендикулярно подиуму с тронами. Массивными, обитыми золотом тронами, на вершине спинок которых застыли платиновые фениксы, увенчанные коронами.

В полной тишине, настолько глубокой, что можно было услышать дыхание стоявших рядом, камердинеры открыли двери. Медленно, аккуратно шагая, безо всякой трости, Великий Князь Павел шел в сторону трона, где его уже ждал Святейший Епископ.

Старый священник с индюшачьим подбородком в золотом одеянии, с золотым посохом в руках и венком в виде солнца на голове. Дряхлый и морщинистый, с осоловелыми глазами, он так сильно сгорбился из-за своего надутого пуза, что ему требовалась помощь двух молодых послушников, чтобы стоять прямо.

Насколько же контрастно на его фоне выглядел император. Несмотря на протез вместо правой ноги, он шел самостоятельно, отринув любую помощь. Было видно, как каждый шаг причиняет наследнику престола боль, но князь шел вперед. С гордо поднятой головой, с непреклонным взглядом карих глаз взирая на людей, расположившихся внизу подиума. И те склоняли голову не потому, что так того требовал этикет и правила, а потому, что не выдерживали этого взгляда и той силы и воли, что плескались в нем бушующим штормом.

В зеленом мундире со всего несколькими медалями и одним орденом, без украшений и дорогих атрибутов, разве что фамильный перстень блестел на правом указательном пальце. В простых кавалерийских ботфортах, в черных брюках, держащихся на широком черном ремне и гербовой бляхе, он медленно, шаг за шагом, двигался к престолу.

Позади него шла Октана – в пышном белом платье под старину и с колье на шее стоимостью в несколько жизней, а следом Великая Княжна Анастасия в легком, парящем наряде сшитом из золотых нитей, с диадемой, сияющей бриллиантами черного, белого и розового цветов. И насколько богато выглядели жена и дочь наследника, настолько же скромно был одет сам Павел.

Никто не смел и слова произнести.

Даже те, кто, казалось бы, прежде балагурил и смеялся, склонили головы и отступили в стороны.

Ардан уже когда-то давно такое видел.

Когда Эргар ступал по горам Алькады, остальные звери точно так же расступались в стороны, чувствуя, что перед ними самый опасный и грозный хищник.

В измятых ножнах, с местами почерневшим эфесом, на поясе наследника качалась сабля, а грудь пересекала широкая синяя лента. И не возникало ни малейших сомнений, что пользоваться оружием Павел умел. И, возможно, лучше многих, если не большинства.

Поравнявшись с епископом, они смерили друг друга взглядами, после чего Павел начал аккуратно опускаться на колени. К нему тут же ринулись гвардейцы, предлагая помощь, но тот властным взмахом руки заставил их замереть на месте.

Никто не шевелился.

Никто не проронил ни слова.

В абсолютной тишине хрипящий, пропитанный вином и нескончаемыми трапезами голос Святейшего Епископа произнес:

– Павел Агров, сын Даниила Агров, достойный муж и отец, сегодня, в этот день, волей Светлоликого и правом, дарованным мне Отцом Отцов в Свято-Престольном Улджингуде, я призываю к твоей крови, – епископ, едва не пыхтя от натуги, слегка наклонился и то, чуть ли не заскрипел посох под его весом, а затем провел ножом по протянутой ладони Павла. Алые капли крови упали на пол и их чавкающее шлепанье в абсолютной тишине зала эхом разлетелось по стенам. – Кровь от крови Агров, плоть от плоти народа своего, кость от кости земли твоей, клянешься ли отдать остаток жизни Империи. Всем её народам. Её прошлому, настоящему и будущему.