Сейчас Пэтси приходилось покорно терпеть и не встревать в воспитание. И все же, заметив, что руки девочки испачканы землей, она не могла не возмутиться. Платье, кстати, тоже было порядком заляпано. В грязи она валялась, что ли? Маленькая неблагодарная свинья. Ее одевают в стильные вещи, нанимают лучших учителей, кормят с серебра, а она ведет себя как настоящая дикарка.
― Милый, тебе не кажется, что девочке стоит помыть руки и переодеться, прежде чем садиться за стол? ― Пэтси обратилась к Владимиру, но посматривала на Глафиру с укором. Даже покачала головой.
― Согласен, ― кивнул Владимир. ― Глаша, что это с твоими руками? Что ты ими делала?
― Всего лишь сажала капусту, ― бойко отозвалась девочка. ― Это так увлекательно и…
Тут она поняла, что ненароком выдала Марью с Павлой, и бросила на деда извиняющийся взгляд.
― Пойду мыть руки.
Глаша убежала так быстро, что отец не мог не почувствовать подвох.
― Капусту? ― уточнил Владимир у отца. ― С каких это пор у нас в саду сажают овощи? Или это новое увлечение Глаши?
Семен Петрович уже и сам понял,что скрыть от сына новых соседей не получится. Глупая была затея. Да и к чему притворяться? Марья и ее дочь не сделали ничего плохого. Нет смысла им прятаться, как каким-нибудь воришкам. И он тоже хорош: поставил Марью в неловкое положение…
Семен Петрович вздохнул.
― Я сдал домик уставляющего одной приличной женщине с дочерью, ― рассказал он. ― Это она сажает капусту и другие овощи. Надеюсь, ты не против.
Владимир пожал плечами.
― В принципе, нет, если это действительно приличная семья и не будет причинять нам хлопот. Просто это немного странно. Ты сам говорил, что не хочешь никого поселять в этот дом. И вдруг.
― Передумал, ― подтвердил дед и неловко крякнул. ― Это еще не все. Мы с Марьей, нашей новой соседкой, решили открыть совместное предприятие по поставке в магазины ее замечательных салатов.
Владимир невольно поморщился. Его отец, несмотря на зрелый возраст, был человеком доверчивым и уже ввязывался в сомнительные авантюры. Пару раз попадал на деньги. Ему, Владимиру, приходилось потом разруливать ситуацию. Семен Петрович тоже помнил о тех случаях, оттого и не сообщил сыну сразу.
― А если прогорит дельце? ― скептически поинтересовался Владимир. ― Не пойму, зачем тебе вкладываться в чужую, малознакомую женщину?
Семен Петрович хмыкнул. Взглядом указал на Пэтси:
― Ты же вкладываешься, так почему мне нельзя?
― Ого! ― удивленно воскликнул Владимир. На его лице расцвела таинственная улыбка. ― Ты, наконец, завел себе подружку!
― Да ты что! ― Семен Петрович негодующе махнул рукой. ― Марья мне в дочки годится.
Пэтси, до этого почти не слушавшая разговор, теперь напряглась. Вся обратилась в слух. Как только речь зашла о другой женщине, внутренне сбесилась. Кто это посмел проникнуть на ее территорию?!
― Это… ты б помог девочке, ― продолжил Семен Петрович. ― Обижают ее. Люди Порога. Дом сожгли, вещи отобрали, напугали. А заступиться некому, вдова она. К тому же на руках ребенок, одногодка нашей Глафиры.
Высокий лоб Владимира пересекла хмурая складка. Эта тварь, Порогов, уже в печенках у него сидел. Сначала предпринимателей под себя пытался подмять, а теперь вот за женщин и детей принялся?
― Сам знаешь, враги Порогова ― мои друзья, ― решительно заявил Владимир. ―Все равно выживу эту суку из города. Он тут задрал всех своим разборками, работает нечестно, бизнес под себя подминает… — В этот момент в столовую вернулась Глафира, так что пришлось срочно менять тему разговора. ― А что на столе за салаты? На вид аппетитные.
― А,так это Марья и вертит, ― обрадованно заявил Семен Петрович. ― Отменно вертит, надо сказать. Ты попробуй, ум можно отъесть. Даже наш повар оценил. А он, сам знаешь, абы что хвалить не будет.