После того как с квартальным отчётом было покончено, слово взял Директор. Поблагодарил всех собравшихся за проделанную работу, затем он перечислил ряд вопросов, которые мастерам нужно было взять на контроль, каждому из них достался свой перечень замечаний, уточнений и рекомендаций. В завершение Директор объявил:

– Вчера мы получили последние подтверждения: в Москве уже четвёртый год орудует чрезвычайно талантливый самоучка. Судя по последним данным, дар его проявляется спонтанно, но с каждым разом оставляет всё более отчётливый и глубокий след. Долгое время вычислить его не удавалось, но сегодня я с радостью могу вам сообщить: самоучка был локализован, проверен, и было принято решение привлечь его к работе в Мастерской.

– Четвёртый год? – удивлённо переспросила Алиса Анатольевна. – Вы знали о его существовании столько времени и не могли его локализовать, как такое возможно? Ведь файл любого человека…

– В том-то и дело, дорогая моя, что до вчерашнего дня на него не существовало файла. Мне пришлось воспользоваться своими особыми полномочиями, чтобы завести в базу данных файл взрослого человека.

– Но ведь такого просто не бывает! На каждого из живущих людей у нас есть свой файл. Каждый человек проходит первичную обработку, составляется карта путей и развилок, формируется склад личности, прорабатываются социальные связи. Не может человек родиться и жить без нашего вмешательства!

– Что ж, как оказалось – может. Тридцать лет этот человек существовал вне системы. Он рос, развивался, оказывал влияние на окружающих, перекраивал их судьбы, а мы об этом ничего не знали, списывая огрехи в жизненных программах обработанных им людей на сбои в системе или ошибки в коде.

– Как же он работал с людьми без оборудования? – спросил Борис Евгеньевич.

– Видимо, подключался к ним напрямую при визуальном контакте. Впрочем, уже сегодня у вас будет возможность понаблюдать за этим процессом воочию.

– У меня?

– Разумеется. Это дело я поручаю вам. В файл этого молодого человека уже внесены соответствующие корректировки – сегодня вы застанете его во время работы, задокументируете увиденное, снимете показатели и устано́вите с ним контакт. Опишите ему вкратце картину мира, проведите общий ликбез и пригласите ко мне на собеседование.

– А в какой цех вы собираетесь его определить? – с надеждой спросил Авид Абрамович.

– Ну, если я всё правильно понял, из него должен получиться выдающийся мастер цеха по работе с творцами.

Уже пятый год Иван обитал в Москве и всё же очень плохо знал город. Столица по-прежнему казалась ему огромным, таинственным лабиринтом, и он очень редко отклонялся от своих привычных маршрутов. Однако сегодня ноги сами несли его вперёд, и он начинал догадываться почему. Сегодня второй раз за день ему предстояло вмешаться в чью-то судьбу. Обычно между такими моментами проходило несколько недель, а то и месяцев, но сегодня явно что-то менялось. Словно какой-то вихрь подхватил его и понёс за собой, и его собственная судьба тоже стояла на развилке. Эта мысль пришла ему в голову внезапно и настолько сильно поразила, что он резко застыл прямо посреди тротуара, и на него налетел идущий следом прохожий, который от неожиданности матерно обругал Ивана и грубо отпихнул с дороги, но тот этого даже не заметил.

Иван настолько привык иметь дело с людскими судьбами, что давно свыкся с мыслью, что есть над людьми некая неодолимая сила, которая ведёт человека по заранее определённому пути, с которого не свернуть, и он, Иван, является проводником этой силы. Люди же ему представлялись простыми безвольными болванчиками. Он настолько за все эти годы свыкся с такой ролью, что давно перестал думать о себе, как об обычном человеке, считая себя неким особенным существом, стоящим в некотором смысле над людьми. И вдруг перед ним открылась простая истина – он тоже идёт по определённому, не пойми кем, как и когда сформированному пути, он тоже человек, проживающий свою судьбу, он тоже зависим от неё, несмотря на свою особенность. Мир показался ему в этот момент большим, неизведанным и страшным, а он сам – маленьким и беззащитным. Однако уже через пару минут он стряхнул с себя это безвольное оцепенение и заспешил дальше – несмотря ни на что, он не имел права задерживаться.