Вот так сразу, взяла быка за рога. В этом вся Таилара.

– Нет, мама, – вздохнула А'Лар, нашла руку матери и легонько сжала. – Мы все обсудили еще вчера, я знаю, что найду. Я должна идти.

Таилара резко развернулась, выдергивая руку из-под ладони дочери.

– Ты сумасбродна с самого детства! – сверкая глазами, выкрикнула она. – Ты сгинешь в этих странствиях! И ты даже не думаешь обо мне, обо всех нас! Что будет, если тебя не станет, ты задумывалась?

А'Лар впервые видела мать в таком состоянии. Сколько она себя помнила, Таилара всегда была спокойна и тверда, словно камень. Ничем ее не пробьешь, чтобы ни случалось, она даже не менялась в лице. Даже дома, в кругу семьи, Таилара оставалась спокойной и холодной, чтобы они с сестрой не вытворяли.

А'Лар помнила, как в детстве они вдвоем специально выдумывали разные шалости, чтобы вызвать у матери хоть какие-нибудь чувства. Но нет, тщетно. Ничего кроме строгой справедливости они не получали. Она давно простила свою мать за холодность и отчужденность. Огромная ответственность, что легла на ее плечи, отнимала все силы Таилары, и выковало характер под стать. Она была лучшей в Роду за все времена, всю себя Таилара посвятила служению Державе. А’Лар понимала это и давно смирилась с отсутствием материнской ласки.

– У меня есть сестра, – спокойно сказала она. – Меня есть, кому заменить.

– Не хочу тебя обижать, я знаю, как ты ее любишь, – улыбнулась Таилара, – Но она и в подметки тебе не годится. И она не справится. Ты старшая, ты рождена для этого. Не Иларита. Ты.

– Я рождена не для этого, мама, – глядя на завораживающую игру красок в небе, сказала А'Лар и развернулась к матери. – Неужели ты не веришь мне? Я это чувствую, я это знаю с самого детства.

Таилара неуловимым движением оказалась рядом с дочерью и обняла ее. А'Лар замерла, боясь пошевелиться, сраженная нежностью матери, которой никогда не знала. К горлу подступил комок, в груди заныло.

– Я знаю, я понимаю, – прошептала Таилара. – Но я не хочу тебя потерять. Даже ради нее.

А'Лар дрожащими руками гладила Таилару по волосам и не могла поверить в то, что она сказала. Твердое намерение уйти завтра с восходом стало трещать по швам. А Таилара уже не таясь, горько плакала у нее в руках, цепляясь за плечи, словно стараясь удержать.

Сдерживая подступившие слезы, А'Лар взяла лицо Таилары в ладони.

– Я найду, мама. Это мой рок, – прошептала она, вытирая слезы матери. – И я вернусь. Верь мне.

Высвободившись из объятий, она резко развернулась, и еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег, вышла с террасы. Нужно уезжать сейчас же, решила она, иначе завтра мать сделает все, чтобы задержать ее.

Предсказатель оказался высоким, вовсе не старым и даже седины в темных волосах и густой бороде не просматривалось.

И встретились они совсем не так, как планировал Даймор.

– Ты упорный, я вижу, – невозмутимо сказал Оракул, подсаживаясь у костра, напротив Даймора. – Ты бы объездил все эти горы, пока меня не нашел. Я решил облегчить тебе эту задачу. Так что, рассказывай.

– Это ты должен мне рассказывать, – возмутился Даймор, – Ты Оракул, а не я.

– Я тебе ничего не должен. Время терять с тобой на выяснения я не намерен. Либо говори, что тебе надо, либо я отправлюсь по своим делам.

– Хорошо, я расскажу.

Даймор подбросил веток в костер, поворошил угли. Он не был готов к такому повороту. Он не знал, что рассказывать и с чего хотя бы начать.

– Я помогу, – сжалился Оракул. – Что ты хочешь узнать?

– У меня и моей жены нет детей, – начал Даймор, глядя на огонь. – Как бы мы ни старались, все тщетно. Мы перепробовали многое. Лучшие целители разводят руками и не могут понять в чем причина. Но мы хотим детей. А она очень страдает, потому что думает, что это ее вина.