Как только эта мысль пронеслась в сознании Офелии, она снова начала дышать. Словно очарованная красотой незнакомки, она забыла, как это делать. И украдкой глянула на Костина. Юноша, раскрыв рот, во все глаза глядел на снизошедшую к нему богиню. Так смотрят на заставленный яствами стол после голодного года.

Насладившись произведённым эффектом, богиня заговорила на греческом, но видя, что путешественница её не понимает, с лёгкостью перешла на общеимперский.

– Я рада приветствовать вас на моём постоялом дворе, госпожа. И тебя, отважный юноша, – она одарила юнца столь ослепительной улыбкой, что кости того в тот же миг должны были превратиться в студень. – Проходите, мои дочери возьмут ваши вещи и позаботятся об ужине.

Внутри помещение выглядело идеально. Столы были покрыты скатертями, украшенными цветочной вышивкой ручной работы. Пол и стены удивляли своей чистотой и ухоженностью. А дочери, вышедшие им навстречу, были под стать матери, только обе с чёрными, словно вороньи крылья, волосами. Вещи гостей были приняты и разложены. Огонь в очаге, ранее тлевший, вновь ощутил силу и, загудев, устремился к дымоходу. Двор на глазах оживал:

– Вот видишь, – успокоила юношу Офелия, – ты всё волновался, а здесь достаточно мило. Да и хозяйка – чудо как хороша, – подмигнула она Костину, но тот в ответ лишь неуверенно улыбнулся, всё еще находясь под чарами. Тем временем вошла хозяйка.

– Чего желают на ужин, мои гости? Могу предложить кокорас красатос^>3, кефтедес^>4, кефалотири^>5. А на сладкое галактобуреко^>6 и лукумадес^>7, – с улыбкой продолжила она, поочередно оглядывая путешественников.

– Несите всё, – сказала Офелия, у которой от одних слов о еде начали течь слюнки. – И моему юному другу сливянки.

– Сливянки нет, но я могу предложить ципуро^>8, – она вопросительно взглянула на своих гостей и, не заметив признаков протеста, кивнула и вышла. Вскоре раздался её голос, дающий, видимо, указания дочерям касательно готовящихся блюд. Пока Костин очарованно поглядывал на дверь, ожидая очередного явления богини, Офелия поднялась наверх, чтобы осмотреть комнаты. Ожидания оправдались, всё чисто, если не сказать – стерильно. Впервые подозрения, пока еще несмелые, кольнули её. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, как говорил один её знакомый. Она осмотрела внимательней коридор, заглянула в другие комнаты… Так ничего предосудительного не обнаружив, спустилась вниз.

Тем временем дочери стали накрывать на стол, сохраняя то же молчание и улыбаясь, словно механические куклы. Сколько бы Костин не пытался их разговорить, всё безуспешно:

– Они немые от рождения, – раздался голос хозяйки. – Кстати, если вам не сказали в деревне, меня зовут Дафния. И если вам что-нибудь понадобится ночью, зовите меня. Мы спим в том крыле, я услышу.

– Хорошо, госпожа Дафния, – сказала Офелия. – Я только хотела спросить насчет ванны. Что у вас с горячей водой?

– Я предвидела вашу просьбу, леди…?

– Офелия.

– Прекрасное имя для прекрасной леди, – заворковала хозяйка постоялого двора, стараясь поймать взгляд путешественницы. И едва их глаза пересеклись, по нервам Офелии пробежал огонь паники, быстро, правда, улегшейся. На миг её почудилось, что глаза хозяйки отливают огнем, но она списала это на усталость и отсветы очага. – Вода уже греется, и Кора прислужит вам.

– Мои благодарности многомудрой хозяйке, – она склонила голову, таким образом, отдавая дань уважения.

– Не стоит, право. Мы уже слишком давно занимаемся этим сами. И кто лучше поймет женщину, чем другая женщина. – Сказав это, она снова вышла. А спустя уже несколько минут появились хозяйкины дочери, споро выставившие подносы с едой. Следующие полчаса были отданы исключительно еде. Насытившись, Офелия отправилась в ванну, а вымотавшийся физически, но еще больше – морально, молодой валах – в отведенную ему комнату.